Бремя любви - Агата Кристи Страница 4

Лаура понимала, что быть приглашенной на чай к мистеруБолдоку большая честь, и соответственно подготовилась. Она явилась умытая,причесанная, аккуратно одетая, но все же настороженная, потому что Болдок былопасным человеком.

Домохозяйка провела ее в библиотеку, где Болдок оторвался откниги и воззрился на нее.

– Привет. Ты что здесь делаешь?

– Вы пригласили меня на чай, – ответила Лаура.

Болдок глядел на нее в раздумье. Лаура ответила твердымвежливым взглядом, успешно преодолев внутреннюю неуверенность.

– Да. – Болдок потер нос. – Хм… да, пригласил. Не знаюзачем. Ну садись.

– Куда?

Вопрос был в высшей степени уместный. Библиотека былазаставлена стеллажами до потолка, полки забиты книгами, а те, которые непоместились, валялись кучами на полу, на столах и стульях.

Болдок с досадой огляделся.

– Придется что-то предпринять, – недовольно сказал он.

Выбрав кресло, загруженное меньше других, он, сопя и пыхтя,сгрузил на пол две охапки пыльных книг.

– Вот. – Он отряхнул руки и чихнул.

– Разве здесь никто не вытирает пыль? – спросила Лаура,степенно усаживаясь в кресло.

– Пусть только попробуют! – сказал Болдок. – Заметь, за этоприходится бороться. Женщине ничего другого не надо, дай только попрыгать согромным желтым пылесосом да натащить кучу банок с липкой дрянью, воняющейскипидаром или еще чем похуже. Схватит книги и сложит стопками по размеру, несчитаясь с тематикой. Потом включит свою вредоносную машину, пожужжит, попыхтити наконец уходит, страшно довольная собой, а ты после этого месяц не можешьнайти нужную книгу. Женщины! О чем только Господь Бог думал, создавая их!Наверно, ему показалось, что Адам слишком зазнался; как же, венец творения,давал имена животным и все такое. Бог решил, что пора дать ему пинка. Не смеюсказать, что он был не прав. Но создавать женщину – это уж слишком. Посмотри,во что бедняга вляпался! Прямиком в первородный грех! [1]

– Мне очень жаль, – сказала Лаура.

– Чего тебе жаль?

– Что вы так обижены на женщин, потому что я, по-моему, тожеженщина.

– Пока еще нет, слава Богу, – сказал Болдок. – Правда, этоненадолго. Это неизбежно, но не будем о грустном. Кстати, я вовсе не забывал,что ты придешь на чай.

Ни на минуту. Я притворялся с определенной целью.

– С какой?

– Ну… – Болдок опять потер нос. – Во-первых, я хотелпосмотреть, что ты на это скажешь. – Он кивнул. – Ты прошла тест отлично.Просто очень хорошо.

Лаура уставилась на него в полном недоумении.

– Была и другая причина. Если мы с тобой собираемся дружить,а похоже, к этому идет, то ты должна принимать меня таким, каков я есть –грубый, неласковый скряга. Понятно? Никаких сладких речей. «Дорогое дитя, как ярад тебя видеть, я так тебя ждал».

Болдок повторил последнюю фразу тонким фальцетом, снеприкрытым презрением. Вся серьезность мигом слетела с лица Лауры, оназасмеялась.

– Было бы очень смешно, – сказала она.

– Еще бы.

К Лауре вернулась солидность. Она задумчиво глядела на него.

– Вы думаете, мы будем дружить?

– Дело взаимного согласия. Тебе нравится эта идея?

Лаура подумала.

– Это немного странно, – с сомнением сказала она. – Дружатобычно дети, они вместе играют.

– Не рассчитывай, что я буду играть с тобой«Каравай-каравай, кого хочешь выбирай»!

– Это для маленьких, – с упреком сказала Лаура.

– Наша дружба будет протекать, безусловно, винтеллектуальном плане.

Лаура была довольна.

– Я не совсем понимаю, что это значит, но мне нравится.

– А значит это, что мы будем встречаться и обсуждать темы,представляющие взаимный интерес.

– Какие темы?

– Ну… например, еда. Я обожаю поесть. Думаю, ты тоже. Но мнешестьдесят лет, а тебе – сколько? Десять?

Вне всякого сомнения, наши мысли на этот счет будутразличными. Интересно. Будут и другие темы: краски, цветы, звери, историяАнглии.

– Вроде жен Генриха Восьмого?

– Именно. Произнеси имя Генрих, и девять человек из десятивспомнят жен. Какое оскорбление для человека, прозванного СправедливейшимПринцем Христианского Мира и первостатейного государственного деятеля, – а еговспоминают только за попытки получить законного наследника мужеского пола! Егомерзкие жены не имеют никакого значения для истории.

– А я думаю, что его жены очень важны.

– Ага! Уже дискуссия.

– Я бы хотела быть Джейн Сеймур.

– Почему так?

– Она умерла, – исступленно проговорила Лаура.

– Но умерла и Нан Буллен, и Катерина Говард.

– Их казнили. Только одна Джейн была за ним замужем год,родила ребенка и умерла, и все ее ужасно жалели.

– Что ж, твоя позиция понятна. Пошли в другую комнату,может, нам чаю дадут.

* * *

– Какое замечательное чаепитие! – пылко воскликнула Лаура.

Она обежала глазами булочки со смородиной, рогалики, эклеры,сандвичи с огурцом и огромный неудобоваримый и жирный кекс с изюмом. Ихихикнула:

– Вы меня ждали! Хотя , у вас каждый день так?

– Упаси Бог!

Они дружно принялись за еду. Болдок съел шесть сандвичей согурцом, Лаура – четыре эклера и попробовала понемножку всего остального.

– Я рад, что у тебя хороший аппетит, – сказал Болдок, когдаони закончили.

– Я все время хочу есть. И меня никогда не тошнит, какЧарльза.

– Хм, Чарльз. Я думаю, ты по нему тоскуешь.

– Да, очень. Правда.