Девочки - Сильви Тестю Страница 39

Опять расставляю вокруг себя пакеты — создаю броню, защищаюсь на свой лад. Снова кладу сверху диктофон.

Я еще ерзаю, но с меньшей амплитудой. Хорошо, что вышла в туалет, помогло.

— Ты очень талантливая, — заявляет «Он» напрямик.

— Спасибо.

— А тебя не напрягает, что твоя жизнь — достояние публики?

— Я по натуре эксгибиционистка.

«Он» смеется. Я очень смешная, так «Он», наверное, думает.

— Мне очень понравилась фотография, где у тебя длинные волосы, до пола.

— Спасибо.

Мои ответы лаконичны.

— Ты любишь, когда волосы растрепаны?

Я не знаю, что «Он» имеет в виду — фотографию или то, что творится сейчас у меня на голове.

— Я, по-моему, еще в детстве не любила заплетать косы.

— Я очень рад, что у тебя такая прекрасная жизнь.

— Да, жизнь у меня прекрасная, да.

— Твой дед умер.

— Да, дедушки не стало в прошлом году.

— А как бабушка?

— Хорошо, ей исполнилось восемьдесят лет, в субботу отпраздновали.

— Наверное, трудно было всего этого добиться?

— Бывает хуже.

— Твои интервью иной раз просто уморительны.

— Да.

— А вот то, что ты могла бы сигануть из окна, — это уже не смешно.

— Не сиганула же.

— Не слишком трудно бывает вживаться в такие ситуации?

— Не знаю, было ли мне вообще когда-нибудь легко.

— Я радовался, когда видел тебя в передачах, с виду ты была в порядке… а то ведь в какой-то момент я задумался.

— О чем?

— Все ли у нее в порядке… ну, с психикой… ты в такое вживаешься… так… В общем, задумался я… Если всмотреться, твой персонаж точно с левой резьбой… [18]

— А...

Как бы мне хотелось, чтобы он не слишком усложнял, все-таки для первой встречи…

— Нет, я же вижу, ты в полном порядке. В форме… Куришь много…

— Да.

Простые вопросы, простые ответы.

— А танцами ты еще занимаешься?

— Когда есть время…

— Ты объездила весь мир.

— Нет. Я много где побывала, но весь мир не объездила.

— У тебя все хорошо… В тридцать четыре года, поверь, не у всех так складывается…

— Да.

— А я? Как ты меня находишь?

— То есть?

— Внешне.

— Ну… Не знаю… Я нахожу вас таким, какой вы есть. Я ведь вас никогда не видела…

До меня вдруг доходит, что я ляпнула. Ну да… Я так и знала, что не надо усложнять вопросы! Можно ли было выразиться иначе? Трудно сказать. Я услышала собственные слова, как будто их произнес кто-то другой, честное слово. После этой неуместной фразы мы оба сидим, словно проглотив языки. Действительно. Разве я ожидала чего-то другого? Ожидала. В том-то и дело. Я думала, что «Он» больше похож на меня. Если не считать цвета глаз, линии роста волос, формы носа, рта, подбородка и ушей, у меня не так уж много общего с этим человеком…

— Как поживают твои сестры?

— Хорошо. Я сказала им о нашей встрече. Может быть, они тоже придут. Но я в этом не уверена.

— Было бы хорошо. А тетя Иоланда еще жива.

— Тетя Иоланда?

— Моя сестра.

Ах да, я что-то такое слышала… Стало быть, сестра этого человека приходится мне родной тетей.

— Она бы тоже с удовольствием пришла…

— Ох, нет! Целая семья в один присест, не уверена, что сумею столько переварить!

Я снова ору и ничего не могу с собой поделать.

Вдруг мелькает мысль: а ведь в меню могут быть еще сестры и братья.

— Вы женились снова?

— Нет.

— И у вас… у вас не…

— У меня нет других детей. Только вы.

«Он» сказал, что у него есть только мы.

Мы беседуем уже с полчаса; я поднимаю глаза и вижу бульвар, который просматривается за спиной светловолосого мужчины.

По бульвару идет дружок моей старшей сестры. Я едва удерживаюсь, чтобы не протереть глаза. Если язык у меня мелет помимо моей воли, почему бы глазам не видеть то, что им хочется? Но это, кажется, все-таки он. Да, по ту сторону витрины кафе идет дружок моей старшей сестры. Даже не идет, а крадется, как секретный агент. И с быстротой молнии проскальзывает в «Брасери-дез-Эколь». Не здороваясь со мной, садится за столик в другом конце зала. Прячется за газетой, которую на ходу выхватил из деревянной стойки, перед тем как сесть. Так, значит, моя старшая сестра придет…

Где же она, чего ждет? А Жоржетта?

Дружок моей старшей сестры, ясное дело, явился изображать из себя телохранителя, мало ли что… Я ведь и сама просила Стефана… «Может, ты придешь, посидишь в уголке… На всякий случай…» «Если хочешь, но, знаешь, в среду, днем, там будет полно народу. И потом, боюсь, тебе это только помешает…»

— Мне очень понравилась передача… в квартире…

Я снова смотрю на него. А? Вы здесь? Надо же, почти забыла, что «Он» собственной персоной сидит со мной в кафе.

— Ты так здорово отвечала журналистке.

«Он» имеет в виду телепередачу «Откровения». Я в ней целый час говорила о себе.

— Да.

Не стоит утруждать себя подробностями, раз «Он» ее видел. «Он» знает все. Я не скажу ему ничего нового. Того, чего «Он» не знает, я не говорила в передачах. О том, чего «Он» не знает, «Он» меня никогда не спросит. Застенчивый.

— У вас есть друзья?

— Да, соседи по дому. Я играю с ними в шары. Не очень-то и люблю это дело, но за игрой можно поболтать немного.

— А ваша сестра близко живет?

— Нет, в Дроме. [19]

— А…

По бульвару, с другой стороны, идет дружок Жоржетты! И тоже входит в «Брасери-дез-Эколь» с видом агента ФБР! Ничего себе! Это уже точно не глюки!

Он напряжен. Событие-то серьезное, он тоже понимает, чем это чревато. Садится у барной стойки. Однако дружки моих сестер друг дружку не увидели.

Дружки обложили кафе.

Это начинает походить на западню. Светловолосый мужчина взят в клещи. Скоро над нами пойдет на снижение вертолет. С борта в мегафон отдадут приказ выходить с поднятыми руками. И без фокусов. Попробуйте только ухом повести, и боевой отряд вас обезвредит быстрее, чем я это успею описать… Значит, придет и Жоржетта.