Клубника в горьком шоколаде - Светлана Борминская Страница 39

ЧЕЛОВЕК ДЛЯ МЕНЯ

По улице, высоко поднимая ноги, маршировала местная сумасшедшая с приклеенной к губам мерзкой улыбкой и хохотала… Байкалова пропустила Ирину вперёд и зачем-то незаметно сняла дурочку на телефон. Консьержка в подъезде взглянула на них аккуратно подведенными глазами и зевнула, отвернувшись. В подъезде пахло освежителем воздуха с мотивами морского бриза, и было невыносимо душно.

— Когда-нибудь я напишу трёхтомный труд про карманных собак богачей, — проворчала Байкалова, пока они ждали лифт. — Меня сводят с ума собачки в манишках и кошки в штанишках.

— А меня сводит с ума, как ты пишешь свои романы, — Ирина оглянулась на консьержку и хихикнула.

— Почему это? — басом спросила Байкалова, когда они вышли из лифта. — Не вижу ничего смешного.

— Ты надеваешь вечернее платье, сверху накидываешь персидскую шаль, унизываешь руки перстнями и садишься за стол… Ну, разве не смешно?

— Перед этим я еще принимаю душ и накладываю весёленький мейкап, — по-прежнему басом ответила Байкалова.

— Душ ты, надеюсь, принимаешь и в другие дни? — скрыв улыбку, уточнила Ирина.

— Не всегда, — ответила писательница, открывая дверь. — У меня потрясающе пахнет из-под мышек! Мне Сашуля говорил…

— А больше он тебе ничего не говорил? — хихикнула Ирина.

— Я не самая приятная женщина в совместной жизни, и Сашуля на всякий случай говорит мне много комплиментов. Тебе этого пока не понять… Ира, ну что с тобой, ты только что смеялась, почему ты плачешь?.. — через минуту всплеснула руками Байкалова.

— Я сегодня видела мальчика, когда ехала в метро, он так похож на него, — Ирина вытерла слёзы.

— На Хазарова?!

Ирина кивнула.

— Мальчику лет пять, представляешь, но я сразу поняла, что он был таким… А два или три дня назад, утром, в спешке, я столкнулась с мужчиной… Полина, это был просто мужчина, но очень похожий на него — походкой и взглядом.

— И что?

— Я вдруг поняла, что никогда не буду с ним, что он женат… Но я никого не вижу вокруг, понимаешь? Есть только он… Ты понимаешь меня? — повторила Ирина. — Мне никто не нужен, кроме него. Он рядом, я его вижу почти каждый день, но ничего у нас никогда не будет… И мне сегодня приснилась тоска, Полина. Тоска, похожая на смерть.

— Садись… Увидишь, скоро появится человек для тебя, — проворчала Байкалова, доставая из бара бутылку вина.

— Скоро? — не поверила Ирина.

— Давай, выпьем за тебя! — с чувством произнесла Байкалова. — Ты броская, молодая, веселая, талантливая и красивая, Ирка… Мне так жаль, что ты живешь в этом наваждении и околдована им!

На улице тихо гудели машины, а в бокалах шевелилось живое красное вино, похожее на молодую кровь.

ДУШЕПРИКАЗЧИК

Всем известно, что в этом мире почти всеми процессами мироздания движет термоядерная энергия мысли отдельных людей, и ничто и никогда не происходит случайно, даже если вы споткнулись и упали лицом в грязь. Просто вам обязательно нужно поваляться в этой грязи именно в эту секунду, иначе, возможно, произойдёт нечто такое, что будет в тысячу раз хуже!

На собственной кухне сидел человек и пил…

Он пил уже около недели, с тех пор, как узнал, что его женщину, ту самую женщину, которую он любил всю сознательную жизнь — кремировали. Его не было в Москве около двух с половиной недель, поэтому он даже не успел выполнить её последнюю волю — похоронить так, как она хотела, и как он обещал ей.

Человек был стар, человек был сед, человек был практически нищ, и прожил свою жизнь не так, как надеялся её прожить. В общем, он был обычным горемыкой, но это лишь с одной стороны, а с другой стороны, в его жизни было счастье, правда, без фанфар, и он много смеялся, пока был молод. Он не голодал, работал всю жизнь, и у него была крыша над головой.

Нормальная жизнь… Разве не так?

В эти же минуты у себя на кухне Ирина перебирала старые вещи из мешка, переданного ей бабкой Гуряевой. Паспорт Лили Калюновски лежал отдельно от двух шкатулок с костями, в одной из них были клок чьих-то седых волос, заплетённый в жидкую косу… Поодаль в тряпице лежали чётки и миниатюрные песочные часы без песка, заляпанные какими-то засохшими сгустками, похожими на кровь. Ирина сколупнула кусочек и поднесла его к глазам, но определить что это такое, так и не смогла. Повертев в руках мятые батистовые панталоны на смешных бантиках-завязках, две растянутые кофты, четыре перчатки и трость, Ирина убрала их обратно в мешок и задумалась.

Знал ли Хазаров о том, что его жена и тёща были наследницами огромного состояния? Если Лиля ничего не говорила зятю о своем родстве с Калю, вправе ли она, Ирина, это делать?.. Сначала хорошо бы понять, почему Хазаров не был посвящен в эту историю… Или все-таки — был посвящен?.. Если его новая пассия — Тамара Жилянская, не глядя, выкинула мешок бывшей тёщи на помойку, скорее всего она также ни сном, ни духом ни о чём не ведает.

На первый взгляд, да.

И тут Ирина, взглянув на верёвку, на которой сушилось бельё, вспомнила, что единственный, кто может пролить свет на историю Лили Юльевны Калюновски и её дочери — это душеприказчик! Как же его фамилия?.. Прищепкин! А что потом?

«Увидим!» — подумала Ирина и принесла из прихожей телефонную книгу. Прищепкиных в книге, как назло, было триста сорок девять человек, и Ирина решила позвонить одному единственному Прищепскому, мало ли, вдруг это он, подумала она.

Телефон неизвестного Прищепского не отвечал, захлебываясь длинными гудками. Похоже, Прищепский дома сидеть не любил…

В то самое время, когда Ирина искала телефон душеприказчика Лили Калюновски, следователь Лев Рогаткин думал, как ему в выгодном для следствия свете представить информацию об исчезновении трупа прислуги Виолетты Золотайкиной из морга, которую изначально проходила в деле, как тёща Хазарова. Одновременно следователь думал о маньяке-отравителе, вычисляя его появление в одном из элитных ресторанов города, и поливал оливковым маслом помидорный салат.

И тут его, как гром среди ясного неба, посетила мысль о душеприказчике Лили Калюновски, ведь если Лиля жива, то кто, как не её душеприказчик, может знать об этом?! Сняв картошку с газа, Лев Тимофеевич помахал над ней полотенцем и с большим аппетитом начал есть, изредка обращаясь с речью к миске салата слева от себя.

— За душеприказчиком надо установить наблюдение. Предварительно с ним надо поговорить о Лиле, в особенности о том, что именно она так рьяно охраняла в своей квартире на улице Тенистой, а также, где и как она хотела быть похороненной… Но если Лиля жива — я это сразу пойму! — улыбнулся салату Лев Тимофеевич.

Салат благодушно внимал.

И Ирине и Льву Рогаткину мысль о Хазарове пришла одновременно, ведь он знал адрес душеприказчика, но у Ирины не было уважительной причины задать этот вопрос Киму Магомедовичу.