Сироты на продажу - Элен Мари Вайсман Страница 38

— Можно мне спать на полу, сестра Эрнестина?

Какая-то девочка захихикала:

— Не хочешь спать в одной кровати с писуньей?

Остальные засмеялись.

— Тихо! — шикнула сестра, и все замолчали. — Будете спать вместе с Джиджи, мисс Ланге, и скажите спасибо за это.

Джиджи подвинулась, чтобы освободить место, и Пия забралась в кровать рядом с ней. По крайней мере, она уже дотрагивалась до малышки и не ощутила ничего дурного. Может быть, когда все девочки уснут, ей удастся незаметно перебраться на пол между кроватью и окном.

— Руки поверх одеяла! — рявкнула сестра Эрнестина. — И не разговаривать.

Девочки укрылись одеялами и выпростали руки.

Сестра Эрнестина, тряся вялым подбородком, ходила по проходу, проверяя, все ли выполнили приказание. Удостоверившись, что порядок не нарушен, она направилась к двери, но у входа обернулась и спросила:

— Кто хочет объяснить Пии, что случится, если она станет хотя бы шептаться после моего ухода?

Девочка лет шести подняла руку. Монахиня указала на нее.

Девочка испуганно зыркнула на Пию и пробормотала:

— За тобой придет дьявол.

— Повтори громче, чтобы все слышали, — велела сестра Эрнестина.

— За тобой придет дьявол! — крикнула девочка.

Несколько воспитанниц постарше переглянулись и закатили глаза. Монахиня сделала вид, что ничего не заметила.

— Правильно, — одобрила она. — А поскольку все вы происходите от падших родителей, вы очень легкие жертвы для лукавого. Помните об этом. Теперь произнесите молитву и ложитесь спать.

— Да, сестра Эрнестина, — хором откликнулись девочки.

Не сказав больше ни слова, монахиня удалилась, и комната погрузилась в темноту. Дверь закрылась, лязгнул ключ в замке. Слышно было только как удаляется по коридору стук каблуков да как свистит в щелях оконного переплета ветер. Очень скоро девочки начали шептаться и хихикать. Кто-то напевал, кто-то тихо плакал в подушку. Джиджи свернулась калачиком рядом с Пней и обвила ее рукой, бормоча что-то непонятное.

— Добро пожаловать в шестое отделение, Пия, — прозвучал в темноте чей-то голос, кажется, с соседней кровати.

— Что за имя такое Пия? — насмешливо протянул кто-то еще.

Фыркнула одна девочка, засмеялась другая.

— Меня назвали в честь прабабушки, — объяснила Пия. Она собиралась сказать, что имя у нее немецкое, но запнулась: кто знает, какие глупости внушали девочкам, прежде чем они попали в приют.

— Вот спасибо маме с папой, — проговорил насмешливый голос.

Некоторые захихикали.

— Не слушай их, — раздался голос Дженни.

Пия приподнялась на локте и напрягла зрение, пытаясь разглядеть ее, но было слишком темно.

— Можно мы будем звать тебя Пипи? — съязвила одна девочка.

— Или Пись-Пись?

— Наверно, мама считала тебя настоящей зассыхой.

Все покатились со смеху.

— Перестаньте! — одернула девочек Дженни. — Ее мама умерла от «лиловой смерти».

Кто-то ахнул, и смех поутих.

— Ты видела, как она умирала? — поинтересовался первый голос.

— Ага, расскажи нам, как это было, — добавил насмешливый голос. — Кровь из глаз текла по всему лицу?

— Прекратите, — снова вступила Дженни. — Вы пугаете маленьких.

— Да брось ты, — отозвался насмешливый голос, — мы все видели, что произошло с сестрой Энн.

— Но незачем об этом вспоминать, — возразила Дженни. — После того как она упала в рекреации, у меня целую неделю были кошмары. И у Джиджи тоже.

— А у кого не было? — поддержал ее кто-то еще.

— Я не видела, как она умирала, — призналась Пия. — Когда я проснулась утром, мама уже скончалась.

— Сочувствую тебе, — проговорил тоненький голосок.

— И я, — подхватила другая девочка.

— А моя мама скоро приедет за мной, — заявил тоненький голосок.

— Как же, жди, — разуверил ее насмешливый голос. — Я сто раз тебе говорила: сестра Эрнестина врет. Она наплела тебе баек, чтобы ты перестала плакать. Она всем такое говорит.

— Нет! — воскликнул тоненький голосок. — Мама вернется! Она мне обещала!

— Тихо, — попыталась успокоить их Дженни. — Хотите, чтобы вас снова наказали?

Все замолчали, и на комнату опустилась тишина, только железные кровати скрипели да тела елозили на матрасах.

Потом Дженни прошептала:

— Пия!

— Что?

— Если сестра Эрнестина услышит, что кто-то разговаривает или плачет после отбоя, провинившиеся получат три удара кожаным ремнем. И не пугайся, если среди ночи она заявится загнать нас в туалет. Она иногда так делает, когда у нее плохое настроение.

— Ага, — подтвердила насмешливая девочка. — И заставляет садиться по двое над дыркой и сидеть, пока что-нибудь не вылезет. — Теперь в голосе сквозили грусть и горечь.

— Спасибо, что предупредили, — поблагодарила Пия.

— Пожалуйста, — ответила Дженни.

Комната снова погрузилась в тишину.

Пия легла на бок, повернувшись к окну. Слезы катились у нее из глаз. Нужно как-то отсюда выбираться.

Наутро сестра Эрнестина ворвалась в комнату со швабрами и плетеной корзиной. Оставив их около двери, она прошагала мимо ряда кроватей, сдергивая с девочек одеяла и шлепая тех, кто не вскакивал сию же минуту. Она еще не успела дойти до окна, когда Пия потрясла Джиджи за плечо, чтобы разбудить ее, и в то же время почувствовала, что ночная рубашка сырая с одного бока. Пия заглянула под одеяло. По простыне расплылось желтое пятно. Другие девочки уже встали и убирали кровати. Пия вскочила, стащила Джиджи с матраса и поставила на ноги. Малышка что-то бормотала в полусне. Ее маленькая мятая ночнушка была вся желтая и влажная. Пытаясь спрятать пятно на простыне, Пия натянула одеяло до самой подушки, но сестра Эрнестина уже остановилась в ногах кровати, грозно взирая на ее мокрую рубашку.

— Разберите постель, мисс Ланге! — заорала она.

Пия откинула одеяло, и сестра Эрнестина схватила Джиджи за руку и потащила в проход.

— Ты знаешь, что бывает с теми, кто писается? — рявкнула она.

Джиджи заплакала и попыталась вырваться. Сестра Эрнестина вынула из-под сутаны ремень и занесла его над девочкой. Пия рванулась к ней, заслоняя собой Джиджи, и крикнула:

— Стойте! Это не она!

Сестра Эрнестина застыла на месте и уставилась на нее.

— Что вы сказали, мисс Ланге?

— Это не она.