На помощь, Дживс! Держим удар, Дживс! (сборник) - Пэлем Грэнвил Вудхауз Страница 37

– Привет! – сказал я. Такое вступление показалось мне ничуть не хуже любого другого. Думаю, что все государственные деятели примерно так начинают ответственные встречи, проходящие в сердечной и дружественной обстановке. – Читаете? – спросил я.

Он оторвался от книги – я успел заметить, что это роман мамаши Артроуз – и слегка дернул верхней губой.

– Вам не откажешь в наблюдательности, Вустер. Я и в самом деле читаю.

– Интересная книжка?

– Чрезвычайно. Жду не дождусь, когда смогу без помех продолжить чтение.

Я человек очень чуткий и тотчас понял, что обстановка на предстоящих переговорах будет далека от сердечности. Ни в его словах, ни во взгляде, который он на меня бросил, не было ничего похожего на дружбу. Всем своим видом он, казалось, хотел сказать, что я занимаю в комнате пространство, которое может быть использовано с гораздо большей пользой.

Тем не менее я продолжил артподготовку:

– Я вижу, вы сбрили усы.

– Сбрил. Надеюсь, вы не считаете, что это была ошибка?

– Вовсе нет. Я сам в прошлом году отрастил усы, но потом пришлось от них избавиться.

– В самом деле?

– Под давлением общественного мнения.

– Понятно. Что ж, с удовольствием послушал бы ваши воспоминания, Вустер, но в данный момент я жду звонка от моего адвоката.

– Я думал, вы уже.

– Простите?

– Тогда, на озере, вы уже ходили разговаривать с адвокатом.

– Пока я шел к телефону, ему надоело ждать, и он повесил трубку. Напрасно я позволил тогда мисс Уикем увести меня из дома.

– Она хотела показать вам большую рыбину.

– Это я понял.

– Кстати, о рыбе. Вы, я думаю, не ожидали встретить здесь Селедку?

– Какую селедку?

– Сельдинга.

– А, Сельдинга, – сказал он, и в его голосе я не уловил даже тени интереса. Разговор начал вянуть, и тут распахнулась дверь и в комнату впорхнула дуреха Филлис – видно было, что она прямо-таки подпрыгивает от нетерпения.

– Ах, простите, – пролепетала она. – Ты занят, папа?

– Нет, дорогая.

– Могу я с тобой кое о чем поговорить?

– Разумеется. Прощайте, Вустер.

Я понял, к чему он клонит. Мое присутствие нежелательно. Мне ничего не оставалось, как исчезнуть через стеклянную дверь, и как только я оказался в саду, на меня пантерой набросилась Бобби.

– Какого дьявола, Берти? – сказала она театральным шепотом. – Что за ахинею ты нес про какие-то усы? Я думала, он давно уже погребен под грузом оскорблений.

Я возразил, что Апджон пока не дал мне повода перейти к делу.

– Какого еще, черт тебя побери, повода?

– А такого. Должен же я как-то повернуть разговор в нужном направлении, верно?

– Дорогая, я понял, что Берти имеет в виду, – сказал Селедка. – Ему требуется…

– Point d’appui ^[12].

– Чего? – спросила Бобби.

– Ну, вроде исходного рубежа для атаки.

Она возмущенно фыркнула.

– А по-моему, он просто трусливый червяк. У него ноги похолодели от страха.

Мне ничего не стоило поставить ее на место, обратив внимание на тот факт, что у червяка не может быть ног – ни холодных, ни раскаленных докрасна, только неохота было с ней препираться.

– Убедительная просьба, Селедка, – с ледяным достоинством произнес я, – попроси свою приятельницу во время дискуссии держаться в рамках приличий. Ничего у меня не похолодело. Я храбр, как лев, и готов на ратный подвиг. Просто пока я ходил вокруг да около, ввалилась Филлис и заявила, что ей нужно поговорить с Апджоном.

Бобби снова фыркнула – на это раз безнадежно.

– Ну, это надолго. Нет никакого смысла ждать.

– Согласен, – сказал Селедка. – Операция временно откладывается, Берти, мы тебя известим о времени и месте следующего забега.

– Спасибо, – сказал я, и они ушли.

Я все еще стоял, погруженный в мысли о печальной судьбе, которая ожидает бедного Селедку, когда на горизонте показалась тетя Далия. До чего же я был рад ее видеть! Возможно, подумал я, она пришла, чтобы помочь и утешить, поскольку, подобно женщине из того стихотворения, она хотя и кажется порой грубоватой «в минуты счастья и покоя», но вы всегда можете рассчитывать на ее сочувствие, когда на вас наваливаются жизненные невзгоды.

Как только она подгребла поближе, мне показалось, что и ее чело омрачено тенью тревоги. И я не ошибся.

– Берти, – сказала она, возбужденно размахивая садовой лопаткой. – Знаешь, что я тебе скажу?

– Нет. Что?

– А вот что, – сказала престарелая родственница, и с ее уст сорвалось односложное восклицание, из тех, что издают охотники при виде своры гончих, преследующих зайца. – Эта дуреха Филлис только что обручилась с Уилбертом Артроузом!