Чикаго - Аля Аль-Асуани Страница 37

Бейкер был научным руководителем десятков магистерских работ и докторских диссертаций, и среди его подопечных было несколько египтян, добившихся блестящих результатов. В своей лаборатории он хранил письма благодарности от них, которые всегда просил писать по-арабски, так как восхищался изяществом арабской вязи. Положительный опыт работы с египтянами пробудил в нем интерес к этой стране, и он изучил всю имеющуюся в университетской библиотеке литературу по Египту. Однажды его в составе группы из нескольких профессоров пригласили на прием в другой университет. Он выпил пару стаканов виски — самое большее, что мог себе позволить, — и когда алкоголь возымел действие, развязав ему язык, он посмотрел на стоящего рядом доктора Салаха и прямо спросил его:

— Салах… У меня вопрос. Все египтяне, с которыми я работал, обладали талантом и удивительной работоспособностью. И несмотря на это, Египет в науке сильно отстает. Чем вы это объясняете?

Салах ответил быстро, как будто ответ на этот вопрос у него уже был готов:

— Египет — отсталая страна, потому что в ней нет демократии. Ни больше ни меньше. Талантливые египтяне добиваются многого, когда эмигрируют на Запад. В Египте, к сожалению, деспотический режим, который не позволяет развиваться и всячески препятствует прогрессу.

— Понял, — кивнул Бейкер.

Поскольку профессор Бейкер был о египтянах высокого мнения, он охотно брал над ними научное руководство. Здесь следует сказать, что Бейкер, набожный христианин-протестант, не видел разницы между расами и национальностями и был убежден, что все люди — Божьи создания, в которых Всевышний вдохнул святой дух. Этим объяснялись его либерализм и толерантность на заседаниях кафедры. Каждого студента он оценивал по трудам и способностям, несмотря на национальность и цвет кожи (в противоположность фанатичному Джорджу Майклу). Но высокие идеалы Бейкера подверглись серьезному испытанию, когда он взял научное руководство над аспирантом Ахмедом Дананой.

С первого взгляда Бейкер заметил, что тот принадлежит к особому типу египтян, который раньше ему не встречался: солидный возраст, деловой вид, костюм с галстуком. Бейкер не придал большого значения внешности Дананы, но проблемы начались с первого же учебного семестра, в течение которого он читал студентам методологию научного исследования. Это была очень важная часть обучения, поскольку лежала в основе любой диссертационной работы. Эта дисциплина оценивалась не по результатам обычного экзамена, а по активности на семинаре. Каждую неделю Бейкер задавал аспирантам прочитать определенные научные труды, составить конспект и приготовить собственные комментарии, которые он выслушивал, обсуждал с ними и выставлял баллы за понимание и прилежание. На первом же занятии Бейкер с некоторой тревогой отметил, что Ахмед Данана говорит не по теме. Бейкер подумал было, что человек не понял в точности, что от него требуется. После занятия он пригласил Данану в кабинет, дал ему новый материал и вежливо объяснил:

— Прочитайте работу внимательно. На будущей неделе я попрошу вас коротко изложить ее суть и дать комментарий.

На следующем семинаре, когда подошла очередь, Данана, в своем неизменном костюме, поднялся, откашлялся и начал длинную тираду. Он неистово жестикулировал и говорил на ломаном английском, то повышая тон, то понижая, с целью произвести впечатление на слушателей, как будто выступал с речью на заседании Национальной партии. Студенты смотрели на него с изумлением, а он говорил:

— Дорогие коллеги! Поверьте, проблема заключается не в методах исследования. Таковых, хвала Аллаху, великое множество. Сегодня мне хотелось бы обсудить с вами то, что стоит за методом. У каждого из нас есть определенное представление о методе. Нужно, повторяю, нужно откровенно признаться… Ради будущего науки, ради наших детей и внуков!

Обычно Бейкер записывал все, что говорил докладчик, чтобы можно было объективно оценить студента. Но Данана своей речью смутил его настолько, что на секунду он принял его за сумасшедшего. Однако, исключив эту мысль, профессор был вынужден резко прервать докладчика:

— Мистер Данана… Прошу обратить внимание на то, что вы говорите совершенно не по теме нашего курса!

Слова Бейкера могли остановить любого аспиранта. Но Данана, поднаторевший в полемике на политических собраниях, даже глазом не моргнул.

— Профессор Бейкер, — громко продолжил он, — прошу вас, я призываю коллег быть откровенными… Чтобы каждый из нас высказал свою идею о методе.

Лицо Бейкера побагровело, и он гневно закричал:

— Послушайте! Хватит! Я не позволю вам устраивать балаган! Или говорите по делу, или замолчите. Или я попрошу вас покинуть аудиторию.

Данана замолчал и вздохнул. Он изобразил из себя незаслуженно обиженную важную персону, которая в силу своих врожденных благородных манер переживет это и забудет. Лекция продолжилась как обычно. Когда занятие закончилось, Бейкер уставился на Данану и спросил его с удивлением и раздражением:

— У вас психологические проблемы?

— Нет, конечно, — ответил Данана с невозмутимой улыбкой.

— Почему же тогда вы не прочитали работу?

— Я прочитал ее.

— Но вы не сказали по ней ни единого слова. Вы потратили учебное время на пустую болтовню.

Данана положил руку Бейкеру на плечо как старому приятелю и назидательно произнес:

— Я предпочитаю подавать научную информацию в стиле непосредственного человеческого общения, сближающего учащихся.

Бейкер строго посмотрел на него и спокойно возразил:

— В аудитории стиль работы определяю я, а не вы!

Он открыл папку, которую держал в руке, вытащил из нее приличную стопку листов и протянул их Данане:

— Даю вам последний шанс. Возьмите. Изучите эти материалы внимательно. Я хочу, чтобы вы изложили мне краткое содержание не позднее чем через два дня.

— На этой неделе у меня нет времени.

— Как вы можете быть аспирантом и не находить времени на учебу?!

— Я не простой аспирант. Я президент Союза египетских учащихся Америки.

— И какое отношение это имеет к учебному процессу?

— Мое время мне не принадлежит. Им распоряжаются мои коллеги, которые возложили на меня эту ответственность.

Бейкер молча смотрел на него. Он действительно растерялся — таких людей он раньше не встречал. Данана деловито продолжил:

— Профессор Бейкер… Надеюсь, вы примете во внимание мою занятость.

Бейкер взорвался от гнева:

— Вы понимаете, что несете чушь?! Здесь вы аспирант, и только. Если у вас нет времени на учебу, не учитесь!

Бейкер развернулся, чтобы уйти. Данана побежал за ним, увещевая, но Бейкер только отмахнулся. С того дня общение с Дананой стало для Бейкера тяжелым психологическим испытанием. Несмотря на свой большой опыт, профессор не знал, как с ним поступить. Данана посещает несколько занятий, затем исчезает, но каждый раз приходит с рассказом, что у одного из студентов возникла проблема, ради которой Данана был вынужден ехать в Вашингтон, или что соотечественнику стало неожиданно плохо, и его пришлось отвозить в больницу.