Новая женщина, или Кругосветка на колесах - Елизавета Ильина Страница 37

Гонконг сказочно богатый город, хорошо застроенный и освещенный, поэтому жизнь кипит в нем даже ночью. По выражению английского попутчика из Калькутты, всё в Гонконге пахнет деньгами, поэтому здесь больше белых, чем желтых людей. Китайские рабочие (кули) трудятся на континенте, а на этом острове заправляют хозяева пароходных, причальных и всякого рода торговых компаний, трастов и холдингов. Каждый второй встречный – брокер, а каждый первый, включая женщин, хочет открыть собственный бизнес. Банков на острове больше, чем где бы то ни было, но еще больше гор, поэтому банкам придется расти вертикально, других вариантов здесь нет.

С борта парохода Гонконг можно принять за одну большую гору. Неудивительно, что здесь уже построили фуникулер имени королевы Виктории. Для тех, кто никогда не видал американских горок, – это сплошной ужас в тумане. Если что-то и видно сквозь туман, то исключительно вверх ногами: опрокинутые дома и деревья. Наивные туристы (включая меня) стремятся наверх, чтобы оказаться на Пике. На пике чего? Черной горы, откуда не видно ничего, кроме облаков и тумана. Об этом, однако же, вам не говорят, когда сажают на платный фуникулер. Поэтому читайте эту статью и не говорите, что вас не предупредили. После Пика местный гид непременно потащит вас в Долину Счастья. По дороге вам покажут обелиск англичанам, павшим в боях и умерших от других причин, а в самой долине – счастья не больше, чем за ее пределами. Английские остряки скажут : Мы – великий народ и создаем Империю ценой неоправданных потерь, на костях умерших от неведомых болезней и отравленных стрел. Лучше бы назвали это место Долина Счастливого Тумана, ведь Туман правит Долиной безраздельно, не выпуская ее из объятий ни на минуту, потому и счастлив.

Дневник Мэри. 15 марта. Воздух влажный настолько, что даже быстрая езда не создает колебаний, ни дуновения. Китаец гид предложил спешиться и отдохнуть под экзотическими деревьями – «оружейные стволы» – стволы полые, как дуло ружья. Гид показал дерево с огромным дуплом – это спасение для бездомных, устраиваются там на ночлег. Немного отдышавшись, поехали через какие-то заросли и посевы риса, чтобы выпить чаю в деревне, где бегали черные свиньи. Гид показал китайское кладбище в красноватых скалах – пахнуло холодом и плесенью – живописная обитель вампиров и летучих мышей. Запах китайской плесени совершенно иной, не спутаешь с индийской. Неужели правда, что китайцы едят летучих мышей? Летучая мышь – символ удачи для китайцев. Зачем же их есть? Чтоб удача вошла в тебя в прямом смысле? А потом вышла известным способом… Никто из нашей маленькой компании не решился допытываться правды у гида, деликатные люди.

Движение пассажирских судов к японским берегам остановлено из-за войны. В отеле белый человек, предложил (за $25) помощь: отсюда на клипере (или корвете?) до Шанхая, где можно сесть на пароход в Нагасаки. Можно будет написать о настоящем Китае, здесь из китайцев преимущественно кули (на виду) и продавцы опиума (по темным углам). По китайскому календарю 1895 – год Овцы.

20 марта. В Китае зверствуют японцы. Странно, что меня еще не закололи, как заблудшую овцу. Вокруг никого. Поднялась на ноги. Стала пробираться вперед. Вдруг резкие крики, навстречу бегут солдаты, сбивают с ног. Опять лежу в грязи. От ужаса вспышка памяти – русские паломники на пароходе – молитва – они читали молитву нон-стоп. Господи, Боже Мой, помилуй меня грешную! Помилуй меня грешную, Господь Милосердный! Закрыла уши ладонями. Слова бились в висках – сердце колотилось от страха – в надежде на спасение, на беспричинную милость…

…Сердце колотится от страха… Кто-то накрывает меня плащом, хватает и тащит куда-то. Сажает в какой-то угол под крышей: сидите смирно, не двигайтесь, ждите! – голос знакомый – жду, жду, жду… Наконец-то! Вернулся, подает руку, армейский…

– Подъем!

– Вы?! Проводник Шумахер?

– Hauptmann Schumacher. К вашим услугам, мадам.

– Как?

– Война. Призвали. Теперь служу.

– Так вы – военный?

– Так точно.

– А как же там, в лесу…

– Проводник – хобби в период оздоровительного отпуска. Леса, поля, свежий воздух, гусиная охота. А вы…

Шумахер вдруг насупился и поджал губы.

– Вы! Зачем вы здесь?! Помните, я предостерегал вас, что ездить по китайскому побережью крайне опасно. Уже летом было ясно, что Япония нападет на соседей. С 1 августа воюют. Неужели вы ничего не знали?

– Да, я много слышала, но была уверена, что для американских граждан это не опасно, ведь моя страна не принимает участия в конфликте желтой расы.

– Значит, вы полагаете, что война идет между людьми с узкими глазами, а тех, у кого глаза пошире, не трогают?

– Именно так я и полагаю. То есть полагала… теперь ясно, что заблуждалась…

– Она заблуждалась. Но как! Заблудилась аж до самой линии фронта! Признавайтесь, мадам, вы – шпионка?

– Я?!

Он вскочил на ноги, отпрянул от меня и стал говорить резко и отрывисто, как принято у желтых.

– Вы! Отвечайте!

– Разве война еще не кончена?

– На британцев работаете? Теперь меня не удивляет, как легко и быстро вы спелись с этой троицей снобов, которых якобы случайно встретили средь германских полей. Они ведь тоже держали путь в Китай, не так ли?

– Трудно миновать Китай, если мне нужен порт в Японии, чтоб вернуться домой в Америку.

– Конечно! Если на хромой козе к Китаю не подъехать, на велосипеде очень даже удобно.

– Что вы несете? Причем тут коза…

От злости и бессилия зажала уши ладонями. Казался умным и добрым, а выходит – дурак, очевидных вещей не понимает.

– Ладно, успокойтесь. Отсюда надо сейчас же убираться. Перемирие еще не подписано. Идём.

Неужто и вправду меня подозревает? Пусть так – ну и что? Главное, готов помочь выбраться из этого ада. Все прочее, включая его домыслы, ерунда. С этими мыслями я полностью ушла в себя и не заметила, как Шумахер усадил меня в каком-то доме, в комнате с красными деревянными колоннами, велел сидеть смирно, потом вошел с подносом.

– Надо поесть. Пейте чай, пока не остыл. Выудил немного меду к рисовым лепешкам. Мир не без добрых людей. Я и сам оголодал.

Улыбнулся, сел напротив, пили чай. Он снова заговорил по-человечески, без армейского напора. После нескольких глотков горячего чая можно простить ему вспышку мужской агрессии.

– Благодарю вас, капитан. Нет слов, ей-Богу, от всего сердца.

– Понимаю. Как там у Шекспира? Пол-королевства за горячий чай?

– А вам идет военная форма.

– Погоны красят мужчину? Но скажите, пожалуйста, как вас угораздило…

Он сидел на полу, свободно вытянув ноги в грязных сапогах, а я жалась к деревянному столбу, кутаясь в его шинель. Стало теплее. Нахлынуло чувство, похожее на то, что я впервые в жизни испытала с А., когда ощущаешь мужское плечо, есть на кого положиться, вот и теперь можно предаться в руки мужественного и надежного человека, даже несмотря на подозрения (его) в причастности (моей) к британской разведке (бред)…