Русская красавица. Напоследок - Ирина Потанина Страница 36

Упс! Если я правильно помню, транзитивность, это когда из того, что некто Х как-то относится к некту У, а некто У также относится к Z, следует, что X к Zту также неравнодушен… То есть, выходит, что… В пору было честно спросить, верно ли я помню трактовку этого «умного слова». Вместо этого, руководимая каким-то идиотским желанием производить впечатления полного единомышленника, киваю с пониманием. По кировской реакции вижу, что он ожидал какой-то другой реакции, смущаюсь и тут… Как всегда от позора меня спасает случай. Или напротив — окунает в него… В общем, неожиданно налетевший ураган принес с собой ливень.

— Под навес нельзя! Может, будет камнепад! — оттащил меня от мизерного углубления в скале Кир. Эх, ну почему мы уже прошли все пещеры и расщелины???

Через пять минут насквозь мокрые мы добежали до более пологих и менее скалистых мест. Камнепад, по мнению Кира, здесь нам не грозил. Жиденькие кроны деревьев совершенно ни от чего не спасали… Вымочив нас до самых печенок, непогода умчалась куда-то дальше. Нужно было отжать вещи. Мы пытались не поддаваться на все эти провокации обстановки, выжимать вещи — все, все, без всяких скрытых мотивов все-все, потому что текло с каждой нитки, и, чтобы не простудиться… В общем, я стояла совершенно голая и собиралась напялить уже отжатый свитер и приняться за выжимание рубашки, джинсов и белья… Ну и, разумеется, поскользнулась. И поехала вниз по свежей грязи, размахивая оставшимися в руках вещами, и ногами… Кир нагнал меня в два прыжка, чтоб поймать. Впрочем, я сама уже уцепилась за дерево, да и особо скользкий кусок грязи вот-вот бы закончился. Я попыталась принять целомудренную позу, но свитер снова был мокрый:

— Ты не ушиблась? — он осторожно протянул руку. Мы посмотрели друг другу в глаза и все цивильное лопнуло, пошло мелким трещинами и осыпалось с нас, как шелуха от использованной уже косметической маски…

Грязь уже не была холодной. Место, куда отбрасывались мокрые вещи, не имело значения. Мы были дикими лесными зверями. Мы были теми самыми природными дикарями…

— Аа-а-а! — кажется, я кричала. И отсутствие необходимости контролировать силу звука заводило еще больше. — А-а-а-а!

* * *

Я не знаю, как писать об этом. Мы не разжимали рук до утра. Мы добрались до в верховья водопада УчанСу. Удивительно, но там было сухо и тепло, словно ливень бил прицельно по нам, а спускаться вниз поленился… Вещи и тела мы отмывали в ледяной горной речке. Кир развел костер из шишек, и они страшно стреляли, громким эхом оповещая окрестности о нашем присутствии. Я боялась темноты и жалась к огню. Кир обнимал и шептал что-то обадривающее.

Обсохнув, мы решили, что на трассу идти бесполезно — вряд ли кому-то взбредет в голову подниматься на Ай-Петри столь глубокой ночью. Спать не хотелось совершенно, выбравшаяся из небытия луна осветила окрестности, и мы отправились исследовать пороги водопада.

Уже утром ребята, взимающие плату за проход к водопаду таращили глаза вслед нашей потрепанной паре, покидающей вверенную им территорию.

— В этом сезоне тут довольно забавные способы снять с туристов деньги. Платят случайно, просто по незнанию. — объяснял Кир. — Полдня шляешься с группой по Большому Каньону, на обратном пути решаешь показать ребятам другую дорогу, выходишь а нее и — опоньки! — обнаруживаешь, что вход на территорию, оказывается, платный. — Кир явно не привык к длинным монологам, потому, произнося их, делается похожим на Языка. Употребляет Язычью лексику и Язычьи жесты. Меня это страшно смешит:

— Да? Не замечал, — недовольно морщится Кир. — Более сильный интеллект подавляет более слабый значит это Язычара должен быть на меня похож! А, если серьезно, мы столько лет уже вместе, что не разберешь, где он, где я а где зараза-Егорушка…

«Вот это отношения!» — с восторгом думаю я. — «Вот это настоящая дружба!» И тут же принимаюсь жалеть, что у меня вот нет такой компании, с которой бы раз и навсегда и с детства. Друзья, они как и мужья, очень ценны, когда проверены стажем. А у меня каждый раз все с нуля и с новыми совсем людьми…

— Зато всегда ярко и свежо, — утешает Кир, подсознательно набивая себе цену. — Новое — это всегда остро и захватывающе.

— Я бы хотела найти такое новое, что потом, став старым, все равно осталось бы острым и захватывающим, — говорю серьезно. И Кир, кажется, понимает. Прекрасно понимает, о чем я…

А днем Кир никуда не пошел. Отправил группу в «свободный полет». Вернее, передал руководство нанятым тут на горе инструкторам по парапланам. Многие ребята предпочли заниматься полетами, а пещеры и скалы остались прерогативой другой части группы.

Кир прошланговал полеты вовсе не из-за лени, или в качестве компенсации себе любимому за бессонную ночь. Он остался со мной, потому что я заболела. Вчерашний ливень не прошел даром.

Я лежала на животе, была абсолютно счастлива и прикусывала губу, чтоб не стонать. Нет, вовсе не от того — это было чуть позже, и сразу подтвердило тезис, что здоровый секс лучшее лекасрство от всех болезней. В данный момент я подвергалась страшной экзекуции — лечению горчичниками. Киру вздумалось лечить меня по всем правилам домашней медицины. Все бы было ничего, если бы во время вчерашнего нашего падения (правильнее писать «грехопадения»), я не стесала кожу спины о какие-то камни. Горчичники на открытые раны, штука не самая приятная. Но я мужественно терпела, подставляла спину и позволяла по всякому о себе заботиться…

Дальнейшие двое суток пролетели, как один миг. Мы были вместе, мы жили вместе, мы просыпались рядом и не сводили друг с друга глаз во время вечерних околокостровых посиделок.

Память фиксировала как-то эпизодично. Нежные ладони, теплый взгляд, крепкий чай, ласковое «Сончик!»… И острый запах чего-то фантастически цветущего, и стрекочащие вокруг насекомые, и небо, падающее прямо на нас при любых попытках взглянуть вверх.

«Вечер в Крыму, вышел Бог./ Я исчерпала свой недельный запас тепла…» Все это было, пьянило, крутило и окунало в романтичные глупости, самым главным недостатком которых является то, что они никогда уже не повторятся. А еще отношения наши носили острый привкус отчаяния. Стоило задуматься трезво, как в голове сразу включался счетчик: послезавтра, завтра, через полдня… Оба мы прекрасно помнили, что следующий месяц Кир должен провести где-то на азовском море. Их компанию вызвали туда на две смены вожатыми и отказаться было никак нельзя — ведь все давно уже оговорено и подписано… Правда, Кир, кажется, и не допускал возможности отказаться. В свою очередь я, разумеется, должна была оставаться на ЮБК. Тут во мне нуждались Морские Котики, тут меня ждали заказчики и проценты от продаж…

Мы никогда не говорили о будущем, но я не раз ловила себя на мысли, что, когда все это кончится (свою добровольную ссылку я уже ограничила окончанием этого сезона), то в Москве мы с Киром обязательно найдем друг друга и вот тогда… Сейчас, я понимаю как была наивна.

И вряд ли когда-либо уже смогу снова быть такой. Курортные романы — это обескрыленные мимолетностью настоящие любови. Как жаль, что невозможно каждое лето всерьез верить в чудо и забывать об этой мимолетности напрочь…