Глазами Лолиты - Нина Воронель Страница 36

Это была чистая правда — я валялась в одной ночной рубашке на коврике под их дверью. Инес вылетела из спальни вслед за Габи и уставилась на меня:

«Ты что тут делаешь?».

Сейчас сообразит, что я подслушивала! Но я соображаю быстрей, чем она, даже спросонья:

«Мне приснился ужасный сон и я боялась оставаться в кровати — а вдруг я засну и опять его увижу? Я приползла сюда, хотела залезть к тебе под одеяло, но не решилась тебя разбудить!».

И эта старая дура мне поверила — она так растрогалась, что силком затащила меня в свою постель, чтобы я не дай Бог не простудилась. Я вспомнила, что когда я была маленькая и она меня любила, я часто пряталась у нее под одеялом от ночных кошмаров. Она тоже это вспомнила и стала гладить меня по голове, словно это не она остригла меня под машинку:

«Бедная, бедная моя девочка. Почему же ты меня не разбудила?».

Так что мы опять перемирились, нарядились, накрасились — не я, конечно, а они, — и дружной семьей отправились на завтрак. Завтрак прошел спокойно и мирно — Инес уже не ожидала своего Юджина, он ей сказал, что утром у него намечаются переговоры с перспективными покупателями. И Габи тоже не ожидала своего Эрни, потому что он был не приглашенный, а сотрудник Института, и завтракал в столовке для сотрудников. А я тоже никого не ожидала, потому что точно знала, с кем у Юджина переговоры и где я смогу найти его после завтрака.

Поэтому, как только мои мамашки отправились репетировать, я объявила, что больше не боюсь заблудиться и пойду искать ошибки в макете Святой Земли. Эта идея пришлась им очень по вкусу, она даже превозмогла их страх перед моей независимостью, и меня отпустили без возражений, взяв только обещание не опаздывать к обеду.

Я вскочила в электрический трамвайчик и покатила к воротам. Доехав до ворот, я не стала сразу выходить наружу, а принялась наблюдать за Юджином из-за решетки. Тут как раз подъехали два автобуса, и он начал выступать перед пассажирами со своей обычной речью. Монеты так и посыпались в его тарелку. Хотя он был очень занят, он как-то умудрился заметить меня — во время маленького перерыва между автобусами он обернулся в мою сторону и весело подмигнул.

Тут подъехал еще один автобус, и из него повалил народ. И вдруг Юджин поспешно сдернул с себя картуз и куртку, сунул их под мышку, а тарелку с деньгами спрятал в висевшую у него на плече сумку. После этого он быстро вскочил, одним незаметным движение зашвырнул сумку за забор, так что она упала к моим ногам, грязные вещи запихнул в урну и гуляющим шагом направился к воротам.

Теперь он ничем не отличался от остальных прохожих. Когда он уже входил в ворота, показав билетеру свой значок, я заметила двух хорошо одетых мужчин, шарящих по толпе напряженными глазами. Один из них двинулся было за Юджином, но у него не было ни билета, ни значка, и его не пропустили.

Юджин вошел на территорию Института и вскочил в проходящий трамвайчик, сделав мне знак следовать за ним. Сесть в тот трамвайчик, на котором укатил Юджин, я не успела, но вскоре подошел следующий. Когда я уселась у окна, я увидела, как те двое вошли в ворота с билетами в руках и стали озираться по сторонам. Один из них указал второму на мой трамвайчик, и они припустили за ним, но не догнали.

Проехав пол-пути, я увидела Юджина на остановке — он опять сделал мне знак следовать за ним и медленно пошел по боковой дорожке. Я чуть было не пошла за ним, но вдруг мне перехотелось. Я подумала: «С какой стати я должна его слушаться? Я ведь не просила его бросать мне сумку». Я свернула на боковую дорожку, уходящую в другую сторону от главной аллеи, и припустила по ней быстрым шагом, не оборачиваясь, чтобы проверить, догоняет он меня или нет.

Юджин, наверно, не сразу заметил, что я за ним не пошла, потому что я услышала его торопливый топот только тогда, когда прошла мимо трех розовых домов с балконами и углубилась в длинный туннель из веток, увитых плющом с лиловыми граммофончиками. Солнечные лучи не проникали в глубину туннеля, и потому там было сумрачно и прохладно.

Когда я обернулась и убедилась, что за мной бежит именно Юджин, а не кто-то другой, я постаралась ускорить шаг, но его сумка оказалась ужасно тяжелой, она оттягивала мне плечо и больно била по ноге. Поэтому он догнал меня довольно быстро, хоть бросалось в глаза, что он запыхался.

«Светка! — почти закричал он. — Куда тебя несет?».

Пока он бежал ко мне, зеленые и лиловые тени так изменили его лицо, что он показался мне совсем другим человеком, безжалостным и опасным, и я передумала его сердить.

«Я должна была замести следы, — слова выскакивали из меня быстрее, чем я успевала их обдумать. — Те двое вскочили в трамвайчик вслед за мной, и я боялась, что они заметили, как ты мне махнул. Поэтому я побежала в другую сторону, чтобы отвести им глаза и убедиться, что они проехали мимо».

«Ну, и они проехали?».

Я сделала взрослое лицо:

«На этом этапе — да!».

«А на следующем?».

«На следующем, возможно, тоже проедут, если ты мне расскажешь, кто они такие!».

«Шантаж, — закатил он глаза, которые в зеленом сумраке туннеля тоже позеленели. — В таком нежном возрасте и уже шантажистка!».

Что еще за шантаж? Я такого слова не знала, и оно спуталось в моей бедной голове с французским словом «шансон»:

«Какая из меня шансонистка? Ты ведь уже понял, что романсы поет Габи, а не я».

Шустрый Юджин не сразу допер, что я не усекла, в чем его упрек. А когда допер, захохотал так громко, что в разных углах туннеля захохотало эхо:

«Не притворяйся, Светка. Такая опытная шантажистка, как ты, не может не знать, что такое шантаж!».

Я вздохнула, по-моему, очень убедительно:

«А ты объясни, и я буду знать».

«Шантаж — это вымогательство путем угроз».

Эту штуку я знала — просто в их хваленом русском языке не нашлось такого хорошего слова, как у нас на иврите. У нас это называется «схита» — точь-в-точь как выжимание белья в стиральной машине. Я так и сказала Юджину, чтобы он не заносился, а потом потребовала объяснения сцены у ворот.

«Во всем мире существуют могучие мафии нищих. Главная их задача не допускать чужаков в их прибыльный бизнес. Когда я попал сюда, в Чотокву, по своим делам с коллекцией, я огляделся и понял, что они про это хлебное местечко еще не пронюхали. Поскольку денег на съем зала мне не хватало, я решил немного подзаработать. Я понимал, что это не надолго, пока кто-нибудь им не стукнет. А теперь выходит, что кто-то уже стукнул, вот они и примчались навести порядок».

Что-то в его поспешном рассказе показалось мне подозрительным:

«А как ты их узнал? На вид — люди, как люди, на нищих не похожи».

Юджин слегка замялся:

«Видишь ли, первые годы в Америке, пока я не сделал себе профессиональное имя, я работал нищим в их корпорации. Поскольку я был успешный работник и собирал много денег, я быстро дослужился до замечательного места в Гринич Вилледж. Какие там иногда бывали сборы!».