L - Лия Киргетова Страница 36

Я вчера познакомилась с очень смешным мальчиком на палубе третьего класса. Он неплохо рисует…

* * *

Меньше всего мне хотелось сползать дальше в мутные взаимные обвинения и бессмысленные выяснения отношений. Сожительствовать, отстраненно, отчужденно соседствовать мне хотелось еще меньше. Поэтому я импульсивно покинула поле боя с осознанным желанием больше никогда не возвращаться обратно.

Светка, посвященная в наши неурядицы обеими сторонами, приютила меня, сопроводив мое появление ироничными комментариями. Я не отвечала на Женькины звонки, не писала в ответ смс. Я искренне хотела понять, насколько серьезны и глубоки наши расхождения, или мы банально устали друг от друга?

Слишком агрессивны были ее нападки, слишком радикальны высказывания. И стоило мне вспомнить эти обидные фразы, внутри моментально вскипало возмущение, обида острыми толчками колола прямо в сердце.

— Я не вернусь, — убедительно говорила я Светке.

— А мне кажется, вернешься. Ведь ты же ее любишь.

— Ну и что! Я сыта по горло ее претензиями! Не нравится — пусть валит к Кате. Или к другой бессловесной курице! И не суется больше!

Вечер, ночь, утро… Еще день. И еще. Я получила уже штук тридцать смс с просьбой взять трубку, потом с извинениями, потом с признаниями в любви. И соскучилась сама. Еще я получила письмо на электронную почту.

«Я не из тех, кто ноет, кто жалуется на жизнь и любит поплакаться в неважно чью жилетку, лишь бы оная была. Я не из тех, кто при малейшей передряге обрывает телефоны друзей и выплескивает на них литрами полужидкую, как мякиш хлеба в плоховытертой, а потому с водой на дне, миске, отвратительного вида, слуха и содержания нервозность, доходящую до параноидальной истерии.

Я привыкла отмалчиваться, всё держать в себе. И это не жизнь заставила, просто такой я уродилась. Может потому, что говорить поздно начала, а может, потому, что очень много времени проводила и безумно любила и люблю своего дедушку, который за весь день мог сказать слов сто. Но в них я всегда слышала столько всего, что на десять бы самых сказочных сказок хватило! До сказок я, конечно, не доросла, и говорю больше, но все же родители до сих пор в наших с ними беседах просят меня говорить, говорить, говорить…

И я знаю, что, если я люблю, то на все сто. И если хочу быть с кем-то, то не по нечетным дням, а тотально. И не нужны мне радужные дни, праздники с фейерверками и хлопушками, веселье до упада, если любимый человек не хочет делить со мной слёзы, свое плохое настроение, свои страхи или свой сегодняшний, как он считает, неудачный внешний вид…

Я многое способна понять. И я хочу понимать всё в тебе. Сейчас я уже не хочу пойти в клуб и снять тёлку, просто потому, что мне до злости было пусто без тебя спать в субботу и также пусто находиться в квартире и ждать тебя и так и не дождаться в последующие дни. Я уже не хочу перебить всё в квартире от знания того, что твой любимый человек думает и выбирает… Выбирает… Ведь ты же до сих пор думаешь о ней, не так ли?

Я знаю, я не сахар. И наша история началась так, мягко говоря, не волшебно-пузырьково именно из-за меня. Но блин… Вот так исчезнуть и потом просто молчать… наверное, я и это когда-нибудь пойму… А сейчас я просто принимаю. Я просто жду. Мне это было никогда не свойственно. Как-то так всегда получалось, что ждали меня. Но не в этот раз… Но я учусь это делать, я учусь ждать. Я жду, хотя прекрасно понимаю, что шансов пятьдесят на пятьдесят… Я жду, хотя башню сносит капитально.

Я хочу, чтобы ты вернулась. Я хочу быть вместе настолько, насколько только возможно быть вместе и даже больше этого. Я хочу, чтобы у нас были только ты и я. И больше никого. Я не могу что-то изменить в прошлом, но в настоящем и будущем я и на пушечный выстрел никого не подпущу к нам. Я не хочу своего дома, но я хочу нашего. Я просто хочу нашего „мы“, по-настоящему нашего „мы“. И, что самое главное для меня, — чтобы ты хотела всего этого.

Я хочу семью. Свою семью. Настоящую. Где никто ни от кого не бегает, где, что бы ни случилось, все всегда вместе. Семью с тобой…

Малышка, я хочу любить тебя. Я хочу верить тебе, доверять. Я хочу быть тебе лучшим другом и самой большой любовью в твоей жизни. Я хочу твоей любви… Просто потому, что я люблю тебя…

Я очень хочу, чтобы ты вернулась скорее. Я как будто чувствую, как каждый прожитый день сейчас высасывает из меня жизнь и силы на год вперед…»

Хорошее письмо, как будто написанное кем-то другим, незнакомым человеком. Я неимоверно соскучилась, но, вместе с тем, доводы разума твердили мне, что по возвращении я получу ту же, исходную ситуацию. И дело было далеко не только в ее невнимательном отношении, я давно уже выследила в себе следы «машеньковости» и уничтожила их в зародыше, понимая, что обвинениями, претензиями и жалобами погоду в доме не исправить.

* * *

Женька приехала уже без звонка, на третий день нашего расставания, ее работа вполне позволяла беспрепятственные перемещения по городу. Теперь она была готова меня выслушать, обидно было только то, что для этого нужно было уйти, хлопнув дверью.

— Малышка, я была не права. Я поняла, что совсем неправильно вела себя в последнее время. Мне безумно тебя не хватает. Поехали домой, а? Я обещаю, что больше такого не будет. Я вчера наговорила тебе всяких глупостей, просто от злости. Но я не могу ночевать без тебя. Я вообще без тебя не могу.

— Я, в последнее время, уже устала слушать одну тебя. Дело не только во вчерашней ссоре.

— А в чем? Давай я послушаю тебя, хочешь? Расскажи мне, все, о чем думаешь, Лил. Я серьезно.

— Когда я с тобой, то я — в твоей жизни с ее правилами, привычками, течением. Как и в прошлый раз, из которого я сбежала, невзирая на всю любовь. Возможно, у меня не хватает силы изменить все так, чтобы, будучи вместе, я была бы в своей жизни, а не в чужой. Как в гостинице, но не внешне, а внутренне.

— Почему в гостинице? Лил, почему ты не можешь расслабиться?

— Потому что… Ну, это сложно… Когда любишь, то, все равно, почему-то немного стесняешься что ли, сомневаешься, хочешь произвести лучшее впечатление, быть удобной, быть хорошей, идеальным партнером. А я люблю кататься ночью по Москве. А я люблю долгие беседы о самом главном. А еще я люблю болтаться по дому в чем попало.

— Хоть голой ходи, малышка, хоть трусы на голову надень.

— А еще люблю путешествовать одна и возвращаться домой, не думая о том, что это — вина, что это — плохо, что это — проблема.

— А еще? Ты же понимаешь, что меня просто заносит, когда ты куда-то уходишь, а, тем более, уезжаешь без меня. Особенно, если с кем-то другим. Раньше я вообще не сталкивалась с этим, ну ты понимаешь, с Катей. Она никогда никуда без меня не ходила. Извини. Ну ладно, я обещала слушать. Что ты любишь еще?

— Еще я люблю, когда меня мой любимый человек считает особенной и никогда ни с кем не сравнивает, и говорит мне не о том, что надо быть скромнее, а о том, что надо быть уверенней и свободней, ведь это ближе к правде, Жень. Я люблю, когда что-то происходит внезапно, когда никто не контролирует мои действия, не оценивает меня, ведь я и так сама себе контролер и моралист — хуже некуда. Ну и куда мне все это запихать, любимая, чтобы быть вместе? Твое вечное молчаливое недовольство — ворчание — скандалы — для меня нет разницы — хоть вообще ни слова — я знаю, когда меня принимают, а когда нет. Понимаешь? Ведь быть вместе — это или менять свою жизнь, или быть очень автономными, очень, причем внутренне, не лезть, если не можешь отвечать за последствия. И обходить друг-друга как планета — планету. Облетать по близкой орбите с уважением. Я буду любить то, что я люблю в своей жизни. И жить ее так, как хочу. И могу в ответ совершенно не лезть в твою. Я же и так не лезу. Ты же видишь. Видишь? Вот что меня мучает, понимаешь? Я слишком растворилась в твоем пространстве. Как быть вместе и жить своей жизнью? Когда я решу этот вопрос именно внутри себя, а не перенося ответственность на тебя — тогда и буду знать, что делать и что сказать.