Обменные курсы - Малькольм Брэдбери Страница 36

– Говорит, это не для вас, – объясняет Любиёва. – Сегодня приезжает арабский шейх. Говорит, когда вы привезете нам что-нибудь полезное, не культуру, а нефть, дети тоже будут приветствовать вас флажками.

Водитель поворачивает баранку, и они выезжают с бульвара в узкую улочку, идущую круто вверх.

– Это старая Слака, – говорит Любиёва. – Пожалуйста, обратите внимание на барокко и ренессанс. Теперь вы видите, какая Слака красивая.

– Вы были здесь раньше? – спрашивает особа в узком платье, ерзая на сиденье рядом с Петвортом.

– Нет, это мой первый визит, – отвечает Петворт.

– Церковь и дом настоятеля, – говорит Любиёва.

– Много красивых женщин, – вставляет особа в узком платье.

– О, не смотрите на них, пожалуйста, – смеется Танкич. – думайте о производстве.

– Теперь фортеция, ее построил епископ Влам, – продолжает Любиёва. – Там делают звук и свет.

– Влам, очень успешный, – говорит Танкич. – Много власти, много женщин. При социализме не так.

– Неужели? – восклицает особа в узком платье. – А мне кажется, и сейчас так!

– Знаменитый старый сквер, – говорит Любиёва. Машина останавливается у знаменитого старого сквера под зубчатой крепостной стеной. Отсюда открывается вид на реку, сады и завитые плющом белые дома на другом берегу.

– Здесь очень приятный ресторан. – Танкич указывает на здание, перед которым мокнут несколько столиков. – Ни цыган, ни музыки, только разговоры, очень хорошо.

Шофер открывает заднюю дверцу большой «волги», и все выходят в сквер. Секретарша раскрывает большой цветастый зонт, берет Петворта под руку и ведет его к ресторану. Крупные капли барабанят по натянутой ткани.

– Прошу, – говорит Танкич, пропуская их в дверь под вывеской «РЕСТОРАНЬ ПРОПП». – Хорошо, правда? Сюда ходят многие официальные лица.

В ресторане «Пропп» и впрямь очень уютно: по углам – винные бочки, по стенам – старинные мечи, потолок завит виноградом, столики накрыты белыми скатертями, на официантах – черные жилеты и белые фартуки. В аквариуме шевелят губами карпы и плавают четыре серебристые форели. «Нам не сюда, дальше», – говорит Танкич и ведет их к зана-весу, за которым оказывается небольшой кабинет. Стол накрыт на шесть персон, официант ждет, двое ранее пришедших гостей стоят с рюмками в руках. Один из них – невысоки пожилой господин в аккуратном темном костюме и белой рубашке, на плечи у него накинут плащ. Он смотрит на Петворта, Петворт смотрит на него.

– Лыфтьдруму! – кричит пожилой господин. – Флугвоксал!

– Федер! Стило! – говорит Петворт.

– Скрьштъштуку! – смеется пожилой господин.

– Вы знакомы? – спрашивает Любиёва.

– Это человек из аэропорта, который одолжил у меня ручку! – говорит Петворт.

– А Плитплов думал, он ее украл? – спрашивает Любиёва.

– Ой, вы знаете Плитплова? – восклицает спутница пожилого господина, высокая красивая женщина. На ней свободное платье, расписанное в технике батик, светлая овечья тужурка и коричневые сапоги-чулки. Черные очки в белой оправе сдвинуты на белокурые волосы. – Этот глупый человек, который пишет литературные статьи в газеты?

– Скот, – кривится пожилой господин.

– Скотт? – переспрашивает Петворт. – Он и про Вальтера Скотта пишет? Я знал, что про Хемингуэя и Троллопа.

– Он пишет чушь, – замечает женщина.

– А вы ведь тоже были в аэропорту? – Петворт внимательно в нее вглядывается.

– О, вы меня заметили? – спрашивает женщина, похожая на очень элегантную пастушку. – Вы знаете, ваша ручка была для меня? Это такое немножко волшебство, одолжить ручку.

– Наша писательница Катя Принцип, наш ученый, профессор Ром Рум, – говорит Танкич. – Познакомьтесь с почетным гостем из Англии, доктором Петвортом.