Лед и вода, вода и лед - Майгулль Аксельссон Страница 36

После чего все устремляются в кают-компанию. Там ждет послеобеденный кофе.

— Вы раньше ходили в этих водах? — спрашивает Андерс Ульрику, когда они уже стоят в очереди.

Она оборачивается и смотрит на него, сперва в легком изумлении, потом с улыбкой.

— Привет!

— Привет! Ну так ходили или нет?

Она, балансируя, относит свою чашку на стол, прежде чем ответить. Он следует за ней, не отставая. Когда она ставит чашку на стол, он видит тонкое золотое кольцо у нее на левом безымянном пальце. С маленьким синим камнем. Значит ли это, что она замужем?

Она выдвигает стул и качает головой.

— В других местах Северного Ледовитого — да. А именно тут — ни разу.

— А ледовый лоцман знает, куда идти?

Она смеется:

— Не думаю. Никто уже лет пять не заходил в пролив Пил, насколько я знаю. А в пролив Мелвилла все восемь.

Он кивает с понимающим видом, одновременно пытаясь вспомнить карту.

— Я думал, все уже решено. Кто вообще решает, куда именно мы пойдем?

— Роланд хочет в пролив Мелвилла. Просто чтобы показать, какой он крутой. Лед там слишком толстый. Посмотрим, что лоцман скажет. А как ваш пациент?

— Думаю, спит. Он с утра ушел к себе в каюту, и больше я его не видел.

— Хм, — отвечает Ульрика. — Интересно, кто займется его пробами.

— Понятия не имею, — отвечает Андерс.

Ледовый лоцман является спустя пятнадцать минут. Роланд сопровождает его в кают-компанию, по такому неординарному случаю в белой рубашке и при галстуке под синим форменным пуловером. Ледовый лоцман — высокий, худощавый и очень ухоженный мужчина, пожалуй, даже более высокий, худощавый и ухоженный, чем Роланд, и улыбается так же любезно, когда Роланд рекомендует ему только что выпеченные Марией булочки. Шведское национальное блюдо! Очень вкусные. После чего оба усаживаются за стол, за которым уже полно исследователей и гостей, и любезная улыбка переползает еще на четырнадцать лиц. Соответственно все переходят со шведского на английский, и градом сыплются заинтересованные вопросы. Долго ли он ждал их на Резолюте? И каким путем они пойдут теперь? Проливом Пила или Мелвилла? Трудным путем или еще более трудным?

— We'll see, [14]— дипломатично отвечает лоцман, надкусывает свежую булочку, а затем любезно кивает Роланду. Он прав. Булочка в самом деле необыкновенно вкусная.

Остается два часа до того, как машина заработает снова, а пока лоцман и Роланд стоят на ходовом мостике, склонившись над морской картой, и меряются друг с другом. Они разговаривают тихим голосом и бесконечно вежливы, но постепенно улыбки теряют любезность, а затем и вовсе гаснут. Ледовый лоцман не стал бы советовать пролив Мелвилла. Там давно уже никто не ходил, а последним шел, хотелось бы подчеркнуть, атомный ледоход. Никто не знает, что может случиться, если обычный ледокол столкнется с этими льдами. Он, разумеется, не может запретить «Одину» идти этим путем, но застрянете — так застрянете, а затраты на вызволение судна и людей составят, по приблизительным подсчетам, не меньше…

Роланд со своей стороны очень хотел бы обратить внимание на то, что «Один» мощнее любого другого неатомного ледокола и что судно иногда, не всегда, это надо признать, но в некоторых случаях удивляло всех своей способностью пробиваться сквозь самые толстые льды, даже, между прочим, в районе Северного полюса. Кстати, он ведь рассказывал, что «Один» четырежды побывал на Северном полюсе? И что планирует сделать это в пятый раз во время данного рейса?

— Да, — отвечает лоцман. — Но все-таки… Толщина льда в проливе Мелвилла может достигать семи метров. Или около того.

— Хм, — говорит Роланд.

Оба стоят неподвижно, каждый опирается рукой о стол. Молчание длится не менее минуты. Потом Роланд выпрямляется и едва улыбается тонкой улыбкой. Решение принято. Пролив Пил.

— На самом деле, — говорит лоцман, отведя взгляд от Роланда и устремив его в огромные иллюминаторы мостика. — На самом деле ни одно судно никогда не ходило проливом Пил в это время года.

— Well, — произносит Роланд. — В таком случае будем надеяться, что все получится.

Весь корпус чуть вздрагивает, едва судно начинает движение, и этот толчок передается во все стороны, как стартовый сигнал. Ульрика наклоняется над свежими пробами воды в лаборатории и регулирует настройки. Андерс промывает ссадину парню из машинного отделения и налепляет пластырь. Винсент запускает токарный станок у себя в мастерской и предпринимает первую попытку скопировать гайку. Фредрик прикрепляет полосатую черно-желтую рейку к леерному ограждению, чтобы измерять расстояние до льдов. Йон вставляет ключ в замок своего контейнера с оборудованием и распахивает дверь, чуть улыбаясь, словно желая представить «рыбку» двум докторантам и двум матросам, которым предстоит вытаскивать ее на палубу. Никто из них не улыбается в ответ, все молчаливо сосредоточены на том, как правильно взяться за этот тяжелый агрегат. Его отправят в море еще до полудня, а до того надо протестировать всю электронику.

«Один» меняет курс и поворачивает в пролив Пил. Позади черный остров Резолют превращается в серое облако и тяжело опускается за горизонт.