Бегство от волшебника - Айрис Мердок Страница 36

Думая обо все этом, он потянулся и прикрыл руку Анетты своей рукой, захватив пальцами ее запястье так, будто намеревался прослушать пульс. Поскольку все это не могло обойтись без сильного наклона вперед, он неуклюже, второй рукой, пододвинул свой стул, но в то же время продолжал крепко держать девушку за руку. Но не ее, а именно руку рассматривал он внимательно, словно та существовала отдельно от тела.

Анетта, чью крохотную ручку Рейнбери не выпускал гораздо дольше, чем ему казалось, не двигалась и сосредоточенно смотрела на его лоб.

Потом Рейнбери с мягким, отеческим выражением, как бы говорящим: «На этом мы завершим наш первый урок», поднял глаза. Он чувствовал себя как нельзя более спокойным. Он улыбнулся девушке. Затем начал изучать ее лицо.

— Боюсь, мне не вспомнить вашего имени, — сказала Анетта.

Она произнесла это так холодно, что Рейнбери даже чуть вздрогнул.

— Джон, — ответил Рейнбери.

— Джон, — повторила Анетта.

Рейнбери показалось, что в ее глазах мелькнул какой-то шальной огонек. Его и это озадачило. Ему сейчас может быть весело, но она должна трепетать. Но в самом ли деле это было веселье или наслаждение чувством власти? «Маленькая чертовка!» — подумал он про себя; и на какой-то миг образ мисс Кейсмент занял место Анетты.

В этот момент Анетта, уронив шарф на пол, протянула левую руку и взяла бокал. Она задумчиво поднесла его к губам и стала потихоньку отпивать, словно позабыв, что правая рука все еще находится в плену у Рейнбери. Он счел, что это уж слишком. Забрал у нее бокал и бросил на пол, и тот, не разбившись, покатился куда-то в угол. После чего его ладонь осторожно скользнула под ее блузку. Он обрадовался, почувствовав как забилось ее сердце. Девушка невольно подняла свободную руку, стремясь защититься. И в то же время сделала слабую попытку освободить другую руку. Рейнбери торопливо и неуклюже поцеловал ее в щеку.

— Джон, прекратите! — воскликнула Анетта.

— Неужели вы думаете, что я такой послушный! — проговорил Рейнбери и резким движением стащил Анетту на пол. Он начал расстегивать ей блузку, под которой, как он и подозревал, не было никакого белья. Он попробовал снять с нее блузку. Не помогая, но и не препятствуя, Анетта лежала неподвижно, как кукла, вот только глаза у нее сияли совсем не по-кукольному. Но уловив их взгляд, Рейнбери окончательно убедился: огоньки в ее глазах — это не восторг, не упоение властью, а насмешка.

— Вам часто случается делать это? — спросила Анетта.

— Раз в десять лет, — ответил Рейнбери. И это была правда. Он, пожалуй, поразмышлял бы на эту печальную тему… в иных обстоятельствах. И все же он был уязвлен и ее взглядом, и ее отрешенным голосом.

— Анетта, ты уже взрослая женщина, — заговорил он. — И ты, как и я, наверняка этим множество раз занималась. Ну, что тебе стоит подарить мне удовольствие! — Уже давно Рейнбери не обращался к женщине со столь пламенной речью.

Эффект был мгновенный.

— Да как вы можете! — вскричала Анетта с видом оскорбленного достоинства и с силой, удивившей Рейнбери, начала бороться.

Как только она попыталась освободиться от его объятий, Рейнбери невольно еще сильнее сжал руки — и они покатились по полу. И тут Анеттина блузка, которая и так уже наполовину с нее сползла, слетела окончательно; и Рейнбери ощутил, как девушка бьется и изгибается в его руках, как мощная рыба. Позднее, восстанавливая в памяти этот эпизод, Рейнбери видел нечто смешанное — гибкость ее тела, тонкость рук, крохотность грудей и громадную яростную поверхность ее глаз, которые в воспоминании становились все больше и больше и, наконец, заполнили собой всю картину. Поднявшись на одно колено, он изо всех сил прижал ее к полу, но тут раздался звон дверного колокольчика и сразу же послышались шаги; кто-то шел по направлению к гостиной.

Словно по взмаху волшебной палочки Анетта и Рейнбери замерли в позах, свидетельствующих о происходившей миг назад дикой борьбе. Секунду они с ужасом смотрели друг на друга. Потом Анетта села. Она была обнажена по пояс. «Ну разумеется, я оставил парадную дверь открытой!» — вспомнил Рейнбери. Девушка поэтому и смогла зайти. Не переводя дыхания, он вскочил, рывком поднял Анетту и отворил дверцу возвышающегося за ее спиной обширного буфета. Он толкнул ее внутрь, следом бросил одежду и сумочку. Внутри буфета было достаточно места, чтобы она могла стать выпрямившись. Он затворил дверцу. Звук шагов становился все ближе. Рейнбери поправил галстук и подтянул ногой сбившийся ковер.

Кто-то постучал в дверь гостиной и вошел. Это был Миша Фокс. Рейнбери разинул рот от удивления. В другое время он почувствовал бы радость, более того, восторг, но сейчас при виде Миши он просто онемел от ужаса. И тут же постарался сгладить впечатление.

— Миша! Вот так радость! — прокричал он и, кинувшись к гостю, успел на ходу незаметно пнуть простодушно поблескивающий на полу бокал куда-то поглубже, под кресло. — Миша, как я рад тебя видеть! — продолжал Рейнбери, ведя своего друга по комнате и одним глазом с тревогой косясь на дверцу буфета.

Миша с улыбкой остановился посреди комнаты. Если бы удалось увести его в сад, думал Рейнбери, девчонка могла бы тогда выскользнуть, или я сам под каким-то предлогом вернулся и вывел бы ее из дома. Только бы выпроводить ее, и все будет хорошо… о, только бы избавиться от нее!.. Если бы одной силой мысли Рейнбери мог превратить Анетту в пылинку, он тут же сделал бы это. А пока Джон ощущал ее присутствие в нескольких шагах от себя, тяжелое, непреклонное, осуждающее.

— Идем, Миша, я покажу тебе сад, — заговорил Рейнбери. — У меня там несколько новых альпийских растений, тебе наверняка будет интересно!

— Благодарю, Джон, — ответил Миша. — Если позволишь, я немного здесь побуду, погляжу в окно.

Он подвинул стул, на котором прежде сидела Анетта, таким образом, что он оказался напротив буфета, и уселся, положив ногу на ногу. Рейнбери внутренне весь сжался. На ватных ногах он подошел к другому стулу и тоже сел. «Я веду себя как ни в чем не бывало», — успокоил он себя. А чтобы выглядеть еще естественней, он обратился к Мише с вопросом, не хочет ли тот чего-нибудь выпить.

— С удовольствием, — согласился Миша.

И тут Рейнбери опять будто током ударило: нигде в доме чистых бокалов не осталось, кроме как в буфете! В котором сидит Анетта!

С головоломной скоростью пронеслись у него в голове разные варианты — и он налил шерри в свой бокал, который по-прежнему стоял на столе. Налил и протянул Мише.

— Благодарю, — сказал тот и добавил: — А ты разве не выпьешь, Джон?

— Нет! — в отчаянии крикнул Рейнбери. — Я бросил, то есть я хочу сказать, у меня сейчас как-то неважно с пищеварением, и доктор порекомендовал воздерживаться…

— Прискорбно это слышать, Джон, — заметил Миша, и взгляд его остановился на графине с вином. — Значит, ты ждал гостей?

— Нет… то есть да, — промямлил Рейнбери. — Я ждал одного коллегу, сотрудника, но уже слишком поздно. Он наверняка не придет. — Рейнбери произнес это и сразу же пожалел. Надо было, наоборот, намекнуть, что сейчас кто-то явится, и таким образом удалось бы Мишу выдворить. О, сколько замыслов, теперь никуда не годных, толпилось в его голове!