Париж - Эдвард Резерфорд Страница 35

Насколько Якоб помнил, его судьба была определена с рождения. Он должен был стать лекарем, как отец. Его родитель немало гордился тем, что сын продолжит дело. Для родственников и друзей такой план казался абсолютно естественным. И сам мальчик считал, что ничего лучшего и быть не могло. Все уважали его отца. Стоит только следовать его примеру, и у Якоба тоже будет прекрасная жизнь.

Первые сомнения зародились, когда ему исполнилось двенадцать лет. Он не мог понять, что с ним происходит. Вероятно, причина крылась в его таланте к математике, который не находил применения в лекарском искусстве. А может, были и другие причины.

Со временем отец стал брать сына с собой, когда навещал пациентов, и позволял наблюдать за тем, как он их осматривает. Потом он объяснял Якобу, какое лечение он рекомендовал и почему. Якоб быстро научился диагностировать заболевания и подбирать соответствующие снадобья. Отец был очень доволен его успехами, и Якоб тоже гордился ими.

Однако постепенно он начал давать себе отчет в том, что не получает удовлетворения от этой работы. Сначала его это удивляло, потом встревожило. Ему не хотелось провести всю жизнь среди больных. Отцом Якоб искренне восхищался и всегда надеялся стать похожим на него, но возможно, ему это не было суждено.

Как же поступить? Он не знал. И поскольку он не в силах был внятно объяснить свои ощущения, то обращаться к отцу за советом стеснялся, а говорить об этом с кем-то другим и тем более не решался.

Тогда он попытался не обращать внимания на эти ощущения. Сказал себе, что такое поведение пристало неразумному ребенку, а он ведь уже не ребенок. Он же вот-вот должен стать настоящим мужчиной.

В скором времени его ожидала бар-мицва, торжественная, но простая церемония. Почти все еврейские семьи, которые знал Якоб, проводили ее примерно одинаково. В первый после достижения Якобом тринадцати лет Шаббат его вызовут в синагогу к чтению Торы. В отличие от правил, принятых в некоторых других общинах, для Якоба это будет первый в жизни визит в синагогу. Потом в родительском доме соберутся родственники и друзья, чтобы отпраздновать значительное событие.

Якоб с нетерпением ждал этой даты. К религиозной части бар-мицвы он был хорошо подготовлен и по-еврейски читал так же бегло, как на латыни. Когда все закончится, он будет считаться взрослым – по крайней мере, теоретически. И потому Якоб был решительно настроен покончить с детскими сомнениями, касающимися его будущей жизни, до совершеннолетия.

Однажды, примерно за месяц до бар-мицвы, он отправился погулять с кузеном матери, по имени Барух.

Его отец недолюбливал Баруха, и Якоб догадывался, в чем было дело. Барух был примерно того же возраста, что и отец Якоба, но на этом всякое сходство между ними заканчивалось. Тучный и громогласный Барух любил поспорить, к образованию и учености относился без особого уважения. Тем не менее он был неглуп. Якоб знал, что кузен матери богаче, чем они. Он занимался тем, что давал деньги в долг.

В их дом Барух приходил нечасто, но в тот день ему нужно было увидеться с матерью Якоба по какому-то семейному вопросу. Закончив с делами, ростовщик предложил Якобу:

– Не хочешь ли пройтись со мной? – А затем обратился к кузине: – Твой сын никогда со мной не говорит.

– Я слишком редко вижу вас, – ответил Якоб.

– Пойди и проводи своего дядю Баруха, – велела мать.

День выдался прекрасный. Через ближайшие ворота они вышли за городскую стену и двинулись по дороге, ведущей к обширным владениям ордена тамплиеров. Якоб, желая завести разговор, спросил Баруха, чем тот занимается.

– Я даю в долг деньги, а потом пытаюсь получить их обратно.

– Это мне известно.

– Тогда что ты хотел узнать?

– Ну… мне интересно, как вы это делаете.

– А как твой отец лечит людей? Он даем им снадобья, которые, как они надеются, помогут им. После чего они должны выздороветь, то есть на это надеется твой отец. Вот и я даю людям деньги, которые им помогут. Потом они станут богаче. Они на это надеются. И я тоже, потому что в противном случае они не смогут вернуть мне долг. Все довольно просто.

Якоб обдумал услышанное.

– Тогда как вы понимаете, кому можно дать в долг, а кому – слишком рискованно?

– Хороший вопрос, Якоб. – Барух немного смягчился. – Оказывается, ты не так уж и бестолков. Так вот, чтобы быть уверенным, что долг вернут, нужно взять залог. Заемщик должен предложить что-то в обмен на деньги, а заимодавец должен выяснить, чего стоит предложенная вещь и действительно ли она принадлежит заемщику. И еще нужно уметь считать. Если риск высок, то приходится брать более высокий процент, чтобы защитить свои интересы. Тебе все понятно?

– Кажется, да. Все дело в правильном расчете.

– Да. Но знаешь, голого расчета недостаточно. Это же настоящее искусство! Нужно разобраться в положении дел у заемщика. Правильно оценить его характер. Иногда это самое важное – характер. – Барух пожал плечами. – Так что в какой-то степени я – тот же целитель. Я тоже действую так, как подсказывает мне чутье. Я исцеляю от бедности и забочусь о благополучии людей. – Он глянул на Якоба, чтобы посмотреть, как тот воспринимает услышанное. – Это трудная профессия.

– Мне она кажется интересной, – честно признался Якоб.

– Да, не самая плохая.

– Христиане называют это ростовщичеством.

– Нет, так называют это евреи. Это в Торе говорится, что нельзя давать деньги в долг под проценты. – Барух помолчал. – А знаешь что? Тора очень подробно объясняет, чего делать нельзя. Но если не будет никакой выгоды, никакого интереса, то не будет и причины давать в долг, и тогда никто не сможет взять денег взаймы. Можно обокрасть родную бабушку, но занять необходимую сумму будет невозможно. – Он улыбнулся. – Но есть одна лазейка. Еврей не может давать деньги в рост другому еврею. Но нигде ничего не говорится о том, что нельзя брать проценты с того, кто евреем не является. Так что мы с чистой совестью даем деньги в долг под процент христианам.

– И христианам разрешается брать у нас в долг.

– Да, тут действует та же самая логика. Христиане считают, что нельзя одалживать деньги под проценты, потому что так сказано в Библии. Но если еврей готов дать им денег, то с этим никаких проблем. Еврей ведь все равно попадет в ад, так кому какое дело? Ростовщичество – одна из немногих профессий, которыми нам разрешено заниматься, потому что христианам это очень удобно. – Он развел руками. – Они получают деньги. Мы попадаем в ад.

– Но христиане тоже дают деньги в долг, – возразил Якоб. – Ведь есть же ростовщики из Ломбардии. Я слышал, что они получили разрешение от самого папы римского.

– Да, но они не берут процентов.

– Откуда же они получают прибыль?

– Назначают плату за ссуду.

– В чем же разница?

– Математически? Никакой. Но называется по-другому.