Никола Тесла. Портрет среди масок - Владимир Пиштало Страница 35

О вдохновение! О свет!

Его позвали, когда под веками у него еще полыхало. Под шорох кринолина Маргарет Вестингауз он вошел в столовую. Мощь Божьих ангелов незаметно разливалась по стенам. В люстре спокойно блистали хрустальные тюльпаны. Фраки и декольте нашли за столом свои места. Теслу все еще пугал вид импозантной прислуги. Слуга в униформе стоял за спинкой каждого стула, чтобы ловко отодвинуть его и тут же подставить гостю. Молчаливые белые официанты подавали:

Устрицы

Суп-пюре из артишоков

Томатное желе с майонезом

Голубя с горошком

Глазированную ветчину с мадерой

Турнедо а-ля Пьер

Клубнику с мараскином

Груши в бренди

Шарлотку с мороженым.

Как только гости приканчивали блюдо, тарелки убирались. Есть следовало быстро. У инженеров Вестингауза не было аппетита. Как это бывает при обсуждении всех логичных открытий, они, едва им показали решение Теслы, дружно воскликнули:

— Так мы это знали!

Говорили они мало. Они жевали сухими губами. Мстили новому любимцу Вестингауза быстрыми пакостными взглядами. С нескрываемым подозрением произносили слово «коллега». Думали, что сэкономленные на нем похвалы достанутся им. Пакости чаще всего появляются в обществе, обрядившись в платья трогательной заботы. Инженеры Вестингауза были исключительно светскими людьми.

— Что случилось с семьями людей, застигнутых страшной мартовской метелью? — поинтересовался инженер Стилвелл у Маргарет Вестингауз.

Инженер Шаленберг прокаркал колючим горлом о Всемирной выставке, которая в будущем году откроется в Париже:

— Башню будет строить тот самый Эйфель, который сконструировал опоры и каркас статуи Свободы.

— Вам хотелось бы увидеть ее в ярком освещении? — неосторожно спросил Тесла.

— Но кто-то и работать должен, — тоном судьи из Салема отозвался Стилвелл.

Тесла, у которого под веками постепенно накапливался свет, ответил ему иронической улыбкой.

Ряды стройных бокалов подрагивали у каждой тарелки. Бокалы наполнялись сначала белым, потом красным вином. Опустевшие убирались невидимыми руками. Тесла едва пригубил мускатель позднего урожая, как в бокалах зазолотился коньяк. Спинки кресел в салоне крякнули под тяжестью сытых хозяев. Зажженная сигара дала возможность перевести дух.

Вестингауз не без юмора припомнил, как он начал добывать природный газ, обнаруженный под городом.

— Его газ привел в Питсбург промышленность, — ловко вставил подхалим Шаленберг.

Вестингауз благосклонно пропустил реплику мимо ушей.

— Это не человек. Это цунами, — похвалил Стилвелл своего хозяина.

— Он неутомимый борец! — радостно воскликнул Шаленберг.

Стилвелл уже не мог остановиться. Он театрально указал Тесле на своего шефа:

— Этот человек отнял веселье у американских поездов, прибывающих на станцию!

Тихий смех Вестингауза перешел в громкий хохот.

— Когда-то в каждом вагоне был свой тормоз, — объяснил он Тесле. — Когда состав приближался к вокзалу, все кондукторы одновременно начинали тормозить по свистку. И поезд иногда останавливался слишком рано, иногда проскакивал вперед, и ему приходилось возвращаться. В обоих случаях пассажирам приходилось бежать за составом.

— Когда этот господин запатентовал свои тормоза, — Шаленберг опустил бокал с коньяком на стол, — веселью пришел конец.

— Ха-ха-ха! — засмеялись все гости веселой виллы «Одиночество».

Прежде чем купить билет в Питсбург, Тесла расспросил о Вестингаузе хмурого Пека. Он услышал, что питсбургская фирма в прошлом году учетверила доходы и что родители Вестингауза были прибалтийскими аристократами из России.

— Ничего не возникает без личности. — Вестингауз поднял перед гостями указательный палец. — Ничего не существует без организации.

Хозяин за весь вечер не произнес ни единого лишнего слова. Жестом он приказал официанту поставить на столик еще одну бутылку коньяка. Разлив по бокалам, он доверительно сказал Тесле:

— Вся моя жизнь связана с железной дорогой. В поезде я познакомился с женой. В поезде у меня возникла идея первого изобретения.

Он вспомнил времена, когда железные дороги связывали страну после Гражданской войны. Люди из поездов стреляли по бизонам. Бизоньими шкурами обивали стены. Хозяева железных дорог запросто покупали сенаторов, совсем как мешки с картошкой. Только подкупленный сенатор мог пользоваться уважением. Поэты восхваляли гудки паровозов, пересекающих самые грандиозные в мире пространства.

Серебро на висках Вестингауза подчеркивало багровость лица.

— Практический человек всегда наделен воображением, — объяснил он. — Без воображения человек не практичен, но примитивен.

Его энтузиазм походил на детский. Он любил схватку. Он подвинул свое кресло ближе к Тесле:

— В школе меня считали хулиганом. В колледже я пробыл недолго. Я не профессор. Я хорош в деле: засучить рукава и убедить людей. Точно так я хотел бы поступить с вашим мотором.

Широкогрудый, аристократический джинн с ясным взглядом понравился Тесле. Когда он на минуту покидал комнату, свет тускнел, а когда возвращался — все становилось ярче.

— Я всегда считал, что это возможно, — сказал он Тесле к концу вечера. — Предлагаю вам доказать это вместе.

После встречи с Вестингаузом молодого изобретателя охватило мучительное и восхитительное предчувствие. В огромной кровати виллы «Одиночество» он боролся с наступающим успехом, как Иаков с ангелом. Успех был живым существом, невидимкой огромного размера, который ночью спал в его комнате, а днем дышал в затылок. Успех пахнул февральским ветром и страшным одиночеством.