Не плачь, Тарзан! - Катарина Масетти Страница 35

Конечно, не все у нас было так гладко. Действие таблеток наверняка не ограничивалось только тем, что они удерживали Мике в той же реальности, где находились и мы, впрочем, мне сложно судить. Но я почти уверена, что, например, сексуальное желание Мике утратил из-за лекарств. Каждый вечер, придя с работы, он залезал в постель и ложился рядом со мной, каждый вечер он крепко обнимал меня и целовал в щеку — а потом мы засыпали. Во всяком случае, засыпал Мике. А я еще долго лежала без сна, уныло вспоминая, как прижималась к косматой груди Янне. Иногда я задумывалась о том, почему сама не проявляла инициативу, почему не начинала ласкать Мике. Но в глубине души я знала ответ на этот вопрос: я боялась увидеть в его глазах то, чего мне видеть не хотелось. Боялась встретить в них отвращение. Боялась снова пережить ужасное чувство, что он где-то не здесь, несмотря на то что мы сидим за одним кухонным столом. Так было перед тем, как он исчез. Не дергайся, Мариана! Ведь сейчас все хорошо. Прибереги свой сексуальный запал к пятидесяти годам, когда будешь разъезжать по барам с крашеными волосами и прищепкой на подбородке.

Я отбросила неприятные мысли, как неудавшийся черновик в кучу скомканной бумаги.

За день до Рождества Мике получил свою первую зарплату. Он подмигнул мне и увел Беллу в предрождественскую толчею. Улыбнувшись, я взяла Билли, и мы отправились в «Олене», чтобы купить подарки на мои жалкие сбережения. Мике мы купили желтую рубашку — раз в жизни можно позволить себе что-то новое — и сигару в металлическом футляре. Для Беллы нашли экстремальную Барби со снаряжением для подводного плавания, которая стоила бешеных денег, альбом для рисования и динозавра для Билли и несколько приятных мелочей. Билли тоже досталось немного денег, он купил на них прекрасные подарки, которые придумал заранее: игрушечные очки со стеклами в виде сердечек для Беллы и упаковку одноразовых бритв для Мике, который вечно забывал побриться. Возле прилавка с парфюмерией я между делом сказала, что мне бы очень хотелось иметь вон то замечательное розовое мыло за двенадцать пятьдесят, и мы пошли дальше.

— Подожди, мам, я забыл одну вещь! — попросил Билли и умчался в направлении парфюмерного отдела. Я ждала, повернувшись к нему спиной. Ждать пришлось долго, я начала беспокоиться и обернулась. Билли тихо и терпеливо стоял у парфюмерного отдела, протянув двадцатикроновую купюру. Его нос едва доставал до прилавка. Люди вокруг делали покупки, очередь двигалась мимо, никто его не замечал. Наверно, все думали, что родители где-то поблизости. Я подошла и увидела, что у него все лицо в слезах.

— Я хотел купить тебе мы-хы-ыло! — всхлипывал он. — Но моя очередь не подходит!

Я быстро купила мыло, которое упаковали в пакет с большим бантом, и сказала Билли:

— Ты не удивляйся, но у меня такая плохая память! Если ты спрячешь этот пакет в своей комнате, а потом положишь под елку, это будет для меня настоящим сюрпризом!

Билли вытер слезы, кивнул, и мы вернулись домой.

Белла встретила нас в коридоре, прыгая от нетерпения.

— Папа купил очень, очень, очень много отличных подарков! — закричала она.

— Мы тоже! — просиял Билли. — Папа, твой подарок очень красивый и желтый! И твердый! — Билли шепнул мне: — Я сказал твердый, чтобы он не догадался! Ха-ха!

— Интересно! Может быть, это цилиндр? — спросил Мике и обнял меня. — Я всегда мечтал о желтом цилиндре.

Мы пошли в гостиную.

— Ого! — ахнули мы в один голос с Билли. Белла и Мике так и сияли, глядя на наши удивленные лица. Они купили огромную елку какой-то редкой породы с густыми серо-зелеными иголками и украсили ее целым облаком мишуры — наверно, они купили тонну мишуры. Под елкой лежало море разноцветных коробок, больших и маленьких. У меня закрались недобрые подозрения.

— Мике, ты ведь не потратил на это всю зарплату? Тебе хватило на праздничную еду? У тебя должно было еще немного остаться.

— На еду? — переспросил Мике. Мы договаривались, что он купит еды, я составила список, тщательно подсчитав, какие удовольствия мы могли бы себе позволить. Маленький окорок, рождественский сдобный хлеб с суслом, упаковка мороженых тефтелек, банка салата из красной капусты и две банки селедки. Никаких мини-сосисок, это нам не по карману, если только немного копченых колбасок, их можно будет порезать на мелкие ломтики. Еще я собиралась подать половинки яиц с икрой минтая и майонезом. Эдамский сыр, если он будет по суперцене, килограмм мандаринов, пакетик орешков и немного инжира. А на оставшиеся деньги — коробку конфет «Аладин».

— Ты представляешь, я совсем забыл про еду! — рассмеялся Мике. Чем пуще он хохотал, тем сильней заливались дети, пока они все вместе не повалились на пол, задыхаясь от смеха.

— Как же так… — начала было я, чувствуя, как к горлу подступают слезы. — Я ведь тоже не купила еды! У меня осталось всего сто двадцать семь крон!

— Я приглашаю вас на праздничный ужин! — сказал Мике, сделав рукой широкий жест. Я раскрыла рот от удивления и тут же закрыла, заметив, что Мике смотрит на меня как-то странно, словно на забавное подопытное животное.

— Но мы ведь не можем… — сказала я и осеклась.

Мике нахмурился.

— Да, с нашей мамой каши не сваришь! — вздохнул он. — Собирайтесь! Мы будем ужинать в «Севен-илевен». Они угощают нас в честь Рождества!

Вот так случилось, что в Сочельник на нашем столе, покрытом красной отутюженной скатертью, оказались склизкие макароны с беконом, которые не успели продать, два багета с креветками, огромное блюдо пончиков в шоколадной глазури и целый баллон пепси со вкусом ванили. А также малюсенький окорок, у которого срок годности был на исходе, я купила его на последние деньги в супермаркете «ИКА». На квартплату у нас не осталось ни эре, равно как ни на что другое до конца месяца.