Продавец грез - Августо Кури Страница 35

— Шеф, мне кажется, что мы запугались еще больше, чем эти хмыри.

— Почему, Бартоломеу? — терпеливо спросил учитель ученика, большого специалиста прерывать урок на самом интересном месте.

— Потому что у нас нет даже дома. Живем под мостом.

Некоторые улыбнулись. Позднее Бартоломеу понял значение своей выходки. Учитель не стал его порицать, он тоже улыбнулся и оценил его непосредственность. Краснобай был чрезмерно активным и праздношатающимся ребенком. С точки зрения учителя, свобода возникает на почве непосредственности. Многие потеряли свою непосредственность в школах, в церквах, на предприятиях, даже те, кто посешает крупные выставки-ярмарки. Они стали роботами, восхищающимися машинами; они не говорят то, что думают. В этот момент я заглянул в собственную душу и понял, что отнюдь не хуже других. Ради сдержанности я стал формалистом, человеком рассудительным и осторожным. Я сам не знал себя и другим не позволял. Я был интеллектуалом, хорошо умеющим объяснять, что все хорошо. Было трудно признать, что Краснобай стоит выше меня.

— Да, Бартоломеу, у нас нет дома, но мы претендуем на лучший из них. Вспомните нашу песню, — спокойно посоветовал учитель Бартоломеу.

После чего он еще раз удивил слушателей своей эксцентричностью. Он прервал речь и запел свою песню, продолжая вести себя как истинный учитель. Мы запели вместе с ним. Поначалу я чувствовал некоторую скованность. Краснобай и Димас наслаждались пением. Мы сошли с вершин рефлексии, чтобы принять душ под освежающим водопадом удовольствия.

Я всего лишь простой путник,

потерявший страх потеряться.

Я уверен, что далек от совершенства.

Можете назвать меня безумцем,

можете смеяться над моими идеями,

неважно!

Важно то, что я просто путник.

Мечты продаю всем встречным.

Нет у меня ни компаса, ни плана,

нет ничего, и есть все.

Я всего лишь простой путник —

в поисках самого себя.

Услышав, как мы поем эту песню, некоторые из собравшихся здесь людей были совершенно ошеломлены. Они то и дело спрашивали: «Что это за группа? Откуда появилась? Кто этот учитель? Не переодетый ли это болтун из какой-нибудь корпорации, нанятый для манипулирования умами посетителей выставки?» Другие же расслаблялись, входили в ритм и начинали напевать вместе с нами. Они потеряли страх потеряться, потеряли страх расслабиться; поняли несколько мгновений спустя, что они не исследователи, инженеры или предприниматели, а всего лишь простые путники. А были еще такие, которые покинули «партер» со словами: «Этот сумасшедший хмырь настоящий прохиндей!» Несмотря на подобные нелестные высказывания, этот столь непочтительный и плохо одетый человек мало кого оставил равнодушным. Он проникал в самые сокровенные уголки души человека, чувствующего себя одиноким.

Мы огляделись по сторонам и увидели людей, которые были по-настоящему взволнованы; среди них выделялись две очень хорошо одетые женщины-администраторы. Они чувствовали себя совершенно одинокими, хотя постоянно находились в окружении людей. Они добились успеха как профессионалы, но были несчастны. Все происходящее наяву перемешивалось с тем, что твори-лось в моем воображении.

Видя, что его слова задели людей за живое, продавец идей обратился к другой теме и спросил, казалось бы, об очевидном:

— Средняя продолжительность жизни сейчас выше, чем раньше?

Один человек шагнул вперед и сказал:

— Разумеется, выше!

Однако учитель посмотрел на своих учеников, особенно на меня, потом перевел взгляд на слушателей и призвал нас не согласиться с этим ответом.

— Нет! Сейчас люди умирают раньше, чем в прошлом!

У многих это высказывание вызвало насмешки. Мне показалось, что на сей раз учитель растерялся. Один ученый не выдержал и, улыбаясь, начал оспаривать правоту учителя:

— Глупость! Самому ленивому студенту известно, что средняя продолжительность жизни увеличивается по мере совершенствования санитарии и появления вакцин.

Продавец грез глупым не был и знал, что говорит. Обратив свой взгляд на оппонента, он ответил:

— В Древнем Риме средняя продолжительность жизни не превышала сорока лет. В средние века — не превышала сорока пяти лет. Сегодня она приближается к восьмидесяти годам, но я имею в виду духовный мир человека. В духовном отношении мы умираем раньше. Вам не кажется что вы проспали свою жизнь, сеньоры. — спросил он и, повышая голос, добавил: — У нынешней системы есть свои хорошие стороны. Она дала нам вакцины, антибиотики, обработку воды и канализацию, новые способы ведения сельского хозяйства, консервацию продуктов питания, чем увеличила среднюю продолжительность физической жизни. Вместе с тем эта же самая система, которая вывела нас на свежий воздух, своими излишествами изъяла из этого воздуха кислород. Понимаете?

Мы не понимали, по крайней мере, не совсем. Учитель часто был скуп на слова. Высказывался почти каким-то кодом. Мы не понимали, что он подразумевает, когда говорит об «излишествах» системы. Дабы наши умы просветлели, он сделал то, что ему всегда нравилось: рассказал одну историю.

— Шотландский бактериолог Александр Флеминг в 1928 году изучал в своей лаборатории одну страшную бактерию. Будучи рассеянным, как всякий хороший ученый, и неся груз множества обязанностей, он, покидая лабораторию, забыл закрыть дверь. Один грибок проник в чашки Петри. Возникла плесень. То, что поначалу казалось катастрофой, обернулось великим открытием — бактерии погибли. После этого открытия был экстрагирован первый антибиотик, пенициллин. Были спасены миллионы жизней. Однако пенициллин применялся слишком часто и без разбора. Результат? Сейчас — катастрофический. Чрезмерное применение антибиотиков привело к появлению бактерий, устойчивых к этим антибиотикам и, следовательно, еще более опасных. Пенициллину, который был самым большим подарком медицины человечеству, теперь вменяют в вину то, что он породил супермикробов, способных разрушить или негативно воздействовать на него. Таким же образом система, увеличившая среднюю продолжительность физической жизни, своими излишествами духовно хоронит нас раньше, чем во времена эпидемий оспы.

Учитель сделал паузу, чтобы отдышаться, и продолжал:

— В физическом отношении мы живем дольше, чем раньше, но время в нашем восприятии теперь течет значительно быстрее. Дни бегут, годы летят. Многие находятся в расцвете сил, чувствуют себя молодыми, а посмотрят — им, оказывается, уже семьдесят или восемьдесят лет. В настоящее время восемьдесят лет воспринимаются как двадцать. Что за излишества так подействовали на возраст?

Ошеломленные и честные слушатели подумали о том, что душило каждого из них.

— Слишком много обязательств, — заявили одни.

— Слишком много информации, — сказали другие.

Но были и такие, которые ответили:

— Излишнее социальное давление, конкуренция, тесные рамки, поборы, необходимость находиться на уровне современных требований.