Путь Людей Книги - Ольга Токарчук Страница 35

— Мы хотим попасть вот сюда, вон, гляди. — Маркиз ткнул пальцем в точку на бумаге.

Старик смотрел на него, не понимая.

— Сьерра-дель-Кади, Сео-де-Уржель, Льяворси, — перечислял Маркиз.

— О, Льяворси, да-да, большой город, — подхватил вдруг пастух.

— Где? Скажи, где Льяворси?

Пастух и девочка одновременно указали рукой направление, которое Маркиз посчитал северо-западом, и принялся ориентировать карту.

— Значит, мы должны перейти реку и идти туда, прямо в ту сторону.

Старик встревожился:

— Нет, сударь, не ходите туда. Пойдемте с нами в деревню и оттуда в Льяворси, из деревни дорога прямая.

— Зачем сворачивать в сторону? Нам нужно добраться до Сьерра-дель-Кади самым коротким путем, — нетерпеливо вмешалась Вероника.

— Нет, сударыня, там нет дороги, а перевалы опасные. И в долине живут драконы.

Вероника не сразу его поняла.

— Драконы? Ты сказал «драконы»?

— Да, сударыня, огромные твари, ящерицы с крыльями.

Маркиз рассмеялся:

— Он прав. Пойдем сначала в деревню. Там отдохнем и пополним запасы.

Шагая следом за стариком и девочкой вниз по ручью, спустились в маленькое селение. В длинной и узкой долине реки стояло несколько убогих домов. Они казались запущенными, нежилыми. Ни огородов, ни хозяйственных пристроек, перед домом ни деревца, ни садика. Старик пригласил их в одну лачугу. Там был очаг и кое-какая кустарная утварь. Черноволосая девочка принялась разводить огонь, а когда он занялся, с удовлетворенным видом уселась у стены. Внутрь с любопытством заглядывали женские лица — обветренные, красные. Заплакал младенец. Старик на минутку вышел и привел высокого дородного молодого человека. Мужчину звали Луис, и он говорил по-французски с таким странным акцентом, что понять его было почти невозможно. Рядом с истощенными женщинами и детьми Луис выглядел чужаком; казалось, он, как Маркиз и Вероника, случайно забрел в этот затерявшийся в горах уголок. У него были смуглая кожа и крепкие белые зубы. Он смело смотрел на странников черными блестящими глазами, и взгляд его то и дело — быть может, невольно, — перескакивал на Веронику.

Луис был вожаком обитателей селения, как бы никем не назначенным старостой. Ясно было, что в здешних трудных условиях главное не ум, а сила и воля к жизни, и выше всего ценится инстинкт, хитрость, находчивость. Поэтому Луису жилось хорошо. Согласно какому-то неписаному уговору, ему принадлежало все деревенское добро. В том числе и женщины. Соперников у него не было. В селении, кроме полутора десятков женщин, жили только четверо мужчин, и всем им было далеко до Луиса.

Луис говорил с Маркизом как ровня. Он разобрался в картах и помог определить место, в котором они оказались. Он также понял, куда они направляются, и быстро взял обратно свое предложение послужить им проводником. Подобно старику, он ссылался на драконов, а когда Маркиз стал его уговаривать, заявил, что время года неподходящее. Со дня на день выпадет снег. Местность вокруг истоков реки — на карте Маркиза обозначенная буквой С, — где начинается цепь Сьерра-дель-Кади, пользуется дурной славой. Погода в тех краях может измениться за несколько минут. По словам Луиса, глубокие провалы и расселины появляются там прямо под ногами идущего. Кроме того, упорствовал Луис, это одно из последних мест на земле, где еще обитают драконы. Говоря о драконах, он отводил взгляд, и Маркиз тщетно пытался определить, не вспыхивает ли в черных проницательных глазах испанца насмешка.

Их покормили овечьим сыром и испеченными прямо на огне лепешками; за эту трапезу пришлось заплатить столько же, сколько за приличный ужин в трактире.

Маркиз не был уверен, можно ли без опасений оставить в этом селении Веронику и Гоша. И в одиночку идти дальше он боялся. Горы оказались не такими, как он ожидал. Они вдруг выстреливали в небо, точно грозящий ему кулак. Острые черные грани не сулили ничего хорошего.

Под вечер Вероника заснула на охапке соломы в углу лачуги. Красные отблески огня обостряли черты ее лица. Она тяжело дышала ртом. Гош примостился рядом и следил, чтобы она не сбрасывала с себя одеяло.

Сумерки спустились неожиданно быстро. Когда стемнело, Маркиз вышел на берег протекающей посреди селения речки и устремил тоскливый взгляд на восток, в ту сторону, куда они собирались отправиться наутро. По его расчетам, от ущелья, где должен был стоять монастырь, их отделяло два или три дня пути. Луис ни о каком монастыре не слыхал, а может, просто не хотел говорить. Маркиз не мог побороть недоверие к этому хитрому, самоуверенному красавцу. Сам он нисколько не сомневался, что они уже недалеко от цели. Им овладело необычайное возбуждение, совсем как в детстве, когда он ждал возвращения отца из очередного путешествия. Руки и ноги дрожали. Маркиз пытался успокоиться, регулируя дыхание, как они это делали на своих встречах в Братстве. Но холодный резкий воздух, попадая в легкие, не умерял возбуждения. Зато приносил с собой струйки знакомых запахов: мокрых елей, отдыхающей земли, шерсти животных, омываемого водой камня. А вот запаха людей, их одежды, принадлежащих им вещей, запаха огня, дыма не было. Маркиз почувствовал, как к нему возвращаются силы. Он повернулся лицом на восток, в сторону Книги. Секунду ему казалось, что дувший оттуда ветер принесет запах Книги. Он принюхивался, как зверь, ловя ноздрями разреженный воздух гор. Сейчас он уже отчетливо ощущал, что сила проникает в него с каждым вдохом, а когда окончательно в этом убедился, когда назвал эту преисполняющую его силу Мощью — испытал радостное чувство благодарности за то, что он снова там, где и должен быть, что страх и сомнения ему прощены и что перед ним дверь, за которой Книга. И Маркиз коснулся лба, предплечий и груди, дабы убедиться, что среди этих холодных, чужих гор тело его по-прежнему живое, теплое и полное сил.

— Не оставляй меня здесь, — сказала Вероника из темноты.

В доме по стенам плясали красные отблески, било жаром от очага. Лежащий рядом со спящим Гошем пес поднял голову и насторожил уши.

— Не оставляй меня. Я просто устала. Сейчас я уже гораздо лучше себя чувствую и могу идти.

Маркиз искал место, где бы прилечь.

— Иди ко мне, — тихо сказала Вероника. — Обними меня, прижми к себе.

— У тебя жар. Ты вся горишь, — ответил он, отводя ее руку. — Я пойду один и вернусь самое позднее через неделю.

— Нет, прошу тебя. Я здесь не останусь. Возьми меня с собой. Я больше ничего не буду от тебя хотеть, обещаю. Я боюсь этих людей, этих прокопченных страшных женщин и Луиса этого боюсь. Они и не люди даже. Какие-то обезьяночеловеки.

Маркиз вспомнил огненный взор Луиса, и в нем всколыхнулась ревность. Ему представилось могучее здоровое тело, извивающееся на беззащитной Веронике. От бессильного гнева его бросило в жар. Взять ее — рискованно, она слишком слаба. Оставить на произвол этих диких людей — тоже опасно. Гош вряд ли сумеет ее защитить.