Музыка случая - Пол Остер Страница 35

— Нет, — сказал он, — по-моему, праздновать так праздновать. Омары. Икра и все прочее. И девушек пригласим. Что за вечеринка без девушек?

Нэш не смог не улыбнуться, глядя, как у него горят глаза.

— Откуда девушки-то возьмутся, Джек? — сказал он. — Единственная девушка, которую я тут видел, это Луиза, но, по-моему, она не в нашем вкусе. Да и вряд ли она придет, даже если мы пригласим.

— Да нет, я про настоящих девушек. Про девок. Про таких, знаешь ли, аппетитных девочек. Девочек, чтобы трахаться.

— Где будем искать этих твоих девочек? В лесу?

— Закажем. Тут неподалеку есть, знаешь ли, город, Атлантик-Сити. Там их до фига. На каждом углу какая-нибудь стоит.

— Понятно. Но с какой, по-твоему, стати Флауэр и Стоун должны выполнить твой заказ?

— Сказано же, что нам предоставят все, что нам нужно, или нет?

— Кормежка одно дело, Джек. Книги, журналы, даже бутылка или там две «Бурбона». Тебе не кажется, что это уже немного чересчур?

— «Все» означает все. И, в конце-то концов, спросить-то можно?

— Конечно, спросить можно все, что угодно. Только не удивляйся, если Меркс над тобой посмеется.

— Вот завтра, как только придет, сразу и спрошу.

— Твое дело. Но девицу проси одну, понял? Стар я уже для такого.

— Зато я, скажу я тебе, молодой такой, дальше некуда. Я тут за это время такой нагулял аппетит, того гляди яйца взорвутся.

Вопреки предсказанию Нэша, Меркс на следующее утро отнюдь не посмеялся над Поцци. Однако в лице у него отразились такие недоумение и растерянность, что лучше бы он стал издеваться. К вчерашнему вопросу, нельзя ли остаться, он был готов, но сейчас, застигнутый врасплох, Меркс даже не сразу понял, о чем идет речь. Поцци пришлось повторить свою просьбу раза два или три, и только тогда до него дошло, отчего он, впрочем, смутился еще, кажется, больше.

— Ты про шлюху? — сказал он. — Ты про это толкуешь? Тебе нужно, чтобы я привез шлюху?

Вопрос выходил за пределы его полномочий, однако Меркс пообещал поговорить с боссами в тот же вечер. Как ни странно, появившись у них на следующее утро, он сказал Поцци, что его просьба о девушке шестнадцатого числа будет удовлетворена.

— Такие условия вашего договора, — сказал он. — Вам доставят все, что потребуется, сказали они, так что ты ее получишь. Если хотите знать мое мнение, это они уже по доброте. Они добрые, оба, и если дали слово, то умрут, а сдержат.

Все это Нэшу не понравилось. Не такие они были и добрые, чтобы вот так швыряться деньгами ради чужой вечеринки, и то, что они согласились, немедленно его насторожило. Спокойней было бы плюнуть, закончить работу, подумал он, и убраться отсюда как можно скорее. Укладывать второй ряд было много легче, чем первый, и работа у них теперь шла ровно, может быть, ровнее, чем когда-либо. Не приходилось без конца наклоняться, без конца двигать камни, притирая друг к другу. Теперь достаточно было одного, экономного движения, чтобы перенести камень с коляски на подготовленное место, и они уже, наловчившись, уловив новый ритм, стали укладывать в ряд до сорока камней. Как хорошо было бы так вот и доработать до конца. Однако Поцци до смерти хотелось попраздновать, и теперь, когда пообещали девушку, его, как подумал Нэш, будет не отговорить. Поцци подумает только, что Нэш решил ему испортить удовольствие, а Нэшу это было ни к чему. Парнишка заслужил право слегка порезвиться, и Нэш решил оказать моральную поддержку, пусть бы даже потом пришлось за это расплачиваться.

Потом восемь дней подряд они после работы садились в гостиной, обсуждая детали предстоявшего празднества, и Нэш, взяв на себя роль помощника, вооружался карандашом и записывал. Мелочей было много, а Нэшу хотелось, чтобы Поцци всем остался доволен. Что на первое — коктейль из креветок или луковый суп по-французски? Что потом — бифштексы, омары или и то и другое? Сколько заказать бутылок шампанского? Приглашать ли девицу на обед, или они сначала поедят, а она появится к десерту? Хотят ли они украсить гостиную, и если да, то какого цвета будут воздушные шарики? Пятнадцатого октября они вручили Мерксу полный список, и тот, в несколько заездов, доставил пакеты к ним в поле. В первый раз за все время он приехал на джипе, и Нэш усмотрел в этом хороший признак, залог будущей свободы. Однако, с другой стороны, это было вовсе не обязательно. Может быть, дело было в том, что пакетов на этот раз было много и в руках было не унести. Иначе, если они вот-вот снова получат свободу, зачем он надел револьвер?

В последний день они уложили сорок семь камней, побив собственный предыдущий рекорд, на пять больше, чем в прошлый раз. Сделать это было трудно чудовищно, однако оба они хотели закончить красиво и работали так, словно собрались что-то доказать, — не останавливаясь, не снижая темпа, ворочая гранитные глыбы уверенно, почти даже небрежно, словно во что бы то ни стало решили показать, что они победители, что выбрались из всего этого дерьма и не сломались. Ровно в шесть часов Меркс крикнул, что работа окончена, и, еще тяжело дыша на холодном осеннем воздухе, они отправились складывать инструменты. Темнеть начинало рано, и Нэш, задрав голову, увидел уже вечернее небо.

В ту минуту Нэш чувствовал себя потрясенным настолько, что стоял и не знал, о чем думать. Сзади подошел Поцци и, хлопнув его по спине, принялся что-то возбужденно говорить, однако Нэш его почти не слышал, мозг был словно пустой, отказываясь осознать всю огромность свершенного дела. Я вышел в ноль, смог только подумать Нэш. И вдруг неожиданно понял, что целый этап жизни пройден. Думал не о стене, поднявшейся в поле, а обо всем, что его туда привело, вспоминая безумную эпопею последних двух лет: уход Терезы, наследство, гонку. Теперь он снова вышел, выкарабкался в ноль, и все осталось позади. Потому что и самый крохотный нолик — это дырка, ход в пустоту, это кружок, величины достаточной, чтобы в нем уместился весь мир.

Чтобы доставить девицу из Атлантик-Сити, был нанят шофер с лимузином. Меркс сказал ждать ее примерно к восьми, но появилась она на пороге фургона, когда на часах было уже почти девять. Нэш и Поцци успели приговорить бутылку шампанского, а Нэш раза три или четыре сбегал в кухню, где вскипала вода для омаров. Три этих омара шевелились в мойке, однако Поцци непременно хотел, чтобы девушка приняла участие в трапезе («Так впечатление будет лучше»), и Нэшу ничего не оставалось, кроме как ждать, пока она не приедет. Нэш и Поцци редко пили шампанское, и оно быстро ударило в голову, так что оба слегка завелись еще до начала празднества.

Девушка назвала себя Тиффани, а лет ей было на вид восемнадцать-девятнадцать, не больше. Это была обыкновенная, худенькая, бледная светловолосая девушка, с тощей грудью, с покатыми плечами, которая на своих каблуках высотой в три дюйма ходила так, будто в первый раз надела коньки и вышла на лед. Нэш отметил небольшой, пожелтевший синяк на левом бедре, толстый слой косметики, безобразную мини-юбку, высоко открывавшую худые, как палки, ноги. Лицо показалось Нэшу почти хорошеньким, но, несмотря на по-детски пухлые губки, оно в ней выдавало потасканность и угрюмость, которые сквозили в смешках и в довольно развязных манерах. Неважно, сколько ей было лет. Взгляд был слишком жесткий, слишком циничный, это был взгляд женщины, которая видела слишком многое.