Сын ХАМАС - Мосаб Хасан Юсеф Страница 34

«Ну что ж, это настолько типично, — подумал я, — эти парни из ФАТХ, втягивающие отца в свои глупые планы, даже не удосужились вылезти из постели, чтобы воплотить их в жизнь».

— Не бери в голову, — сказал я отцу. — Не стоит переживать. Садись в машину, я отвезу тебя в Иерусалим.

Конечно, везти отца к месту визита Шарона было рискованно, учитывая, что почти всем палестинским машинам было запрещено въезжать в Иерусалим. Обычно, если палестинского водителя ловила израильская полиция, он отделывался штрафом, но в нашем случае отец и я, скорее всего, были бы арестованы на месте. Мне пришлось ехать очень осторожно, выбирая окольные пути и надеясь, что при необходимости мне помогут связи в Шин Бет.

Мечети Аль-Акса и «Купол Скалы» построены на месте двух древних иудейских храмов: храма Соломона, разрушенного в шестом веке до н. э., и храма Ирода, разрушенного в первом веке н. э. Место является священным для всех трех мировых монотеистических религий. Кроме того, с научной и исторической точек зрения, оно обладает огромной археологической ценностью даже для самых закоренелых атеистов.

За несколько недель до визита Шарона мусульманская организация «Вакф» — управляющая исламская власть — полностью закрыла Храмовую гору для любого археологического контроля со стороны израильских властей. Затем для выполнения реставрационных работ в подвалах мечети пригнали тяжелую технику. В вечерних новостях по израильскому телевидению показывали работающие бульдозеры, экскаваторы и самосвалы. За несколько недель самосвалы перевезли около тринадцати тысяч тонн щебня с Храмовой горы на городские свалки. В репортажах со свалок археологи качали головами, не в силах поверить, что извлекают из щебня и держат в руках артефакты, датируемые периодом Первого и Второго храмов.

Многим израильтянам было понятно, что цель всех этих работ — превратить комплекс общей площадью четырнадцать гектаров в исключительно мусульманскую святыню, уничтожив любой знак, намек или напоминание о его иудейском прошлом, в том числе и все археологические находки, которые служили бы доказательством существования этого прошлого.

Визит Шарона был призван отправить молчаливое, но вполне ясное послание израильским избирателям: «Я положу конец этому бессовестному вандализму». При планировании поездки люди Шарона получили заверения главы палестинской службы безопасности Джибриля Раджуба, что приезд Шарона не будет проблемой, если его нога не переступит порога мечети.

Отец и я прибыли на место за несколько минут до приезда Шарона. Стояло тихое утро. Около сотни палестинцев пришли на молитву. Шарон приехал в обычное для туриста время, в сопровождении делегации из «Ликуда» и примерно тысячи полицейских из отряда по борьбе с уличными беспорядками. Он подошел к мечети, огляделся и направился обратно. Не сказал ни слова. Не зашел внутрь.

Все это показалось мне ничем не примечательным, скучным событием. По пути в Рамаллу я спросил у отца, что произошло.

— Что случилось? — сказал я. — Ты не начал интифаду.

— Пока не время, — ответил он. — Я, правда, позвонил нескольким активистам в исламском студенческом движении и попросил их встретить меня, чтобы начать акцию протеста.

— Ничего не случилось в Иерусалиме, поэтому теперь ты хочешь проводить демонстрации в Рамалле? Это безумие, — сказал я ему.

— Мы должны делать то, что должно. Аль-Акса — наша мечеть, и Шарону там нечего делать. Мы не допустим этого.

Интересно, кого он пытался убедить — меня или себя самого?

Демонстрация в Рамалле стала не чем иным, как имитацией спонтанного возмущения. Было еще довольно рано, и люди гуляли по городу как обычно, с удивлением глядя на студентов и молодежь из ХАМАС, которые, казалось, даже не знали, против чего они протестуют.

Несколько человек по очереди брали громкоговорители и произносили речи, а маленькая группка палестинцев, собравшаяся вокруг них, иногда разражалась пением и криками. Однако, казалось, никто не воспринимал происходящее всерьез. Жизнь на палестинских территориях давно успокоилась и вошла в привычное русло. К оккупации все привыкли и не делали из нее трагедии. Израильские солдаты стали постоянным атрибутом жизни. Палестинцам разрешалось работать и учиться в Израиле. Рамалла наслаждалась будоражащей и манящей ночной жизнью, так что было трудно понять, чего добивались демонстранты.

Как я и думал, демонстрация прошла скучно и не привлекла особого внимания. Тогда я позвонил приятелям из библейского кружка, и мы отправились в Галилею отдохнуть на берегу озера.

Отрезанный от всех источников информации, я и не знал, что на следующее утро толпа вооруженных камнями палестинских демонстрантов схлестнулась с израильской полицией около места визита Шарона. Камни сменились «коктейлем Молотова», а затем огнем из автоматов Калашникова. Для разгона демонстрантов полиция применила резиновые пули (по некоторым данным — боевые патроны). Четверо протестующих были убиты, около двухсот получили ранения. Пострадали четырнадцать полицейских. Именно на это и рассчитывала Палестинская автономия.

На следующий день мне позвонили из Шин Бет.

— Где ты находишься?

— Я в Галилее, на озере, с друзьями.

— Что? Галилея? Ты с ума сошел, — Лоай рассмеялся. — Это невероятно. Весь Западный берег встал с ног на голову, а ты веселишься со своими приятелями-христианами.

Когда он рассказал мне, что происходит, я вскочил в машину и помчался домой.

Ясир Арафат и другие лидеры Палестинской автономии решили разжечь новую интифаду. Они планировали ее многие месяцы, даже во время встречи Арафата и Барака с президентом Клинтоном в Кемп-Девиде. Они просто ждали подходящего момента. Визит Шарона показался им отличным поводом. Так что после пары фальстартов интифада Аль-Акса началась по-настоящему, и огонь страстей на Западном берегу и в Газе запылал с новой силой. Особенно в Газе. Во время демонстрации, устроенной ФАТХ, погиб 12-летний мальчик Мохаммад аль-Дура, смерть которого зарубежные телекомпании показали по всем каналам. Он и его отец Джамаль попали под перекрестный огонь и укрылись за бетонной тумбой. Мальчик был убит шальной пулей и умер на руках отца. Всю эту душераздирающую сцену снял палестинский оператор, работающий на французское общественное телевидение. За несколько часов видео облетело весь мир и привело в ярость миллионы людей, настроив их против израильской оккупации.

Однако в следующие месяцы это событие стало предметом горячего международного противостояния. Одни приводили доказательства, что в смерти мальчика виновны стрелявшие палестинцы. Другие продолжали обвинять израильтян. Были даже те, кто утверждал, что видео было тщательно смонтированной подделкой. Поскольку на экране действительно не было видно тела мальчика, а также нельзя было определить, убит он или нет, многие заподозрили, что это пропагандистская уловка со стороны ООП. Если так и было, то она произвела желаемый эффект и была блестяще исполнена.

Какой бы ни была правда, я вдруг оказался в самом центре войны, в которой мой отец был предводителем, хотя и сам толком не знал, что он возглавляет и куда это его приведет. Ясир Арафат и ФАТХ использовали его, чтобы начать беспорядки, тем самым обеспечив Палестинскую автономию новыми козырями в переговорах и постоянно пополняющейся кормушкой.