Пещера - Тим Краббе Страница 34

Но все покупки они отложили до окончания экскурсии. Предыдущая группа тем временем вышла. Визит в Юреннские пещеры начался.

По подвальной лестнице дети спустились к массивной двери, которую открыл гид. Струя холодного воздуха окатила оголенные плечи и ноги. Слабый свет лампочек, висевших на одинаковом расстоянии друг от друга, позволил разглядеть лестницу, ведущую вниз. На мокрых и скользких ступеньках, как будто после дождя, стояли лужи. Время от времени в них с плеском падали капли.

Внизу гид включил свет, и по группе пронесся вздох восхищения, как во время салюта. Они очутились в огромном высоком зале, похожем на кафедральный собор. С потолка свисали всевозможные известковые наросты: сосульки, вуали, слоновые уши, тряпки, напоминавшие постиранное белье в итальянском переулке. С пола до потолка пещеру перерезали столбики, и повсюду виднелись зачатки новых образований – сталагмитов на земле, сталактитов на потолке.

С сильным французским акцентом – в группе еле сдерживали смех – гид рассказал, что известковая порода Юренн сформировалась триста двадцать пять миллионов лет назад из скелетов планктона в морях, которые здесь тогда преобладали. Известняк растворялся в воде; дождевая и речная вода проникала в известняк, в результате чего и возникали пещеры. Если приглядеться, то на некоторых сосульках можно увидеть капли, которые просачивались через всю скалу, внося свою мизерную лепту в образование известняка. Когда падала такая капля, на земле происходило то же самое. Таким образом, становилось понятно, что подобный столб появился здесь не вчера и не сегодня: сталактитам и сталагмитам требуется несколько веков, чтобы вырасти хотя бы на сантиметр.

Один сантиметр! Этой малюсенькой сосульке на потолке и крошечному столбику на земле было уже много сотен лет. Сколько же тысяч, сотен тысяч лет уходит на то, чтобы сталактиты и сталагмиты слились в единую колонну?

Марьоке стояла рядом с Эгоном.

– Жутко, правда? – прошептала она. – Все это время!

По пещерным лабиринтам они продвигались за гидом в темноте, которая лишь на время, на пороге нового отсека, переставала быть темнотой. Потом гид снова выключал свет, пока совсем не потушил его. Внезапно они оказались в объятиях тьмы. В группе хихикали и шушукались, Аксел смеялся во весь голос, Флорри вскрикнула.

– Тихо, ребята! – попытался призвать их к порядку Кейс.

По словам гида, в тишине можно услышать нечто особенное. Все затаили дыхание, даже Аксел. Через какое-то время откуда-то издалека донеслись едва уловимые звуки, похожие на гул моря в ракушке.

– То, что вы сейчас слышите, – сказал гид, – журчание подземной реки. Более девяноста девяти с половиной процентов пресной воды на нашей планете находится под землей. Это один из невидимых источников, питающих Урт. В конце концов – через Маас, Ваал и Рейн – эта вода попадает в Северное море.

– Это он так думает, – съязвила Марьоке.

Гид снова включил свет, и стало ясно, что они стоят на краю глубокого зеленого озера, светящаяся влага в котором была настолько прозрачной, что казалось, озеро бездонно.

Но самое потрясающее ждало их впереди: Юреннское окно. Такого нет ни в одной пещере мира. Гид повел группу в следующий отсек, но когда зажег свет, они не обнаружили ничего необычного.

– Здесь можно видеть время, – сказал гид. Он указал на стену, где серо-белый известняк переходил в черную горную породу с зелеными блестящими вкраплениями – оливковый базальт. Этот сорт базальта назывался «юреннит». Ребята могли купить его наверху и недорого.

Зал, где они теперь находились, возник на разломе между пластами известняка и базальта сто миллионов лет назад. Базальтовый слой не встречается больше нигде на земном шаре. Подобное явление называлось «геологическим окном». Это дыра во времени, взгляд в скрытое прошлое, которое открывается лишь в этой крошечной точке Земли. Все известные жителям нашей планеты «геологические окна» можно распахнуть только на поверхности Земли; это же – единственное «окно» в пещере.

– В музее предметов старины ни к чему нельзя прикасаться руками, – сказал гид. – Здесь же это разрешается. Стоит только дотронуться до линии разлома, как вы преодолеете сто миллионов лет.

Уже ближе к концу его рассказа в группе начали перешептываться и смеяться, и теперь, прикоснувшись к линии разлома, некоторые начали уходить.

– Ну прямо точка соединения трех стран, [3]– сострил кто-то.

Эгон подошел к стене и положил руку на границу между белым и черным. Марьоке положила свою руку рядом с его рукой. Они посмотрели друг другу в глаза и ощутили невероятную близость.

* * *

Он решил попросить ее пойти вместе с ним собирать чернику. Поскольку она в то время дежурила, он побежал на речную переправу, откуда они всей группой должны были отправиться на холм за ягодами. Балансируя на камнях, он перешел на другую сторону реки. Чуть дальше, в излучине реки, виднелась их плотина. Он хотел было пойти проверить, все ли в порядке, но, наверное, так погрузился в свои мысли, что не заметил, как туда уже подтягивались ребята, увешанные корзинками и пакетами. Марьоке шла одна, и он понял, как оплошал: пока он тут стоял, ей мог сделать предложение любой другой мальчишка. К счастью, этого не произошло, а может, и произошло, но она отказала, потому что хотела быть в паре именно с Эгоном.

Он быстро вернулся обратно. И что он так разнервничался? Идиот! Речь ведь шла только о чернике. Кроме того, он явно ей нравился, и она рассчитывала составить ему компанию. Она улыбалась ему. Только он собрался протянуть ей руку, как тут, откуда ни возьмись, выскочил Аксел и подтолкнул к нему Веру.

– Эй, Эгон, – крикнул он. – Послушай, что я тебе скажу.