Страна приливов - Митч Каллин Страница 34

— Это все от лака, разумеется, — сказала Делл.

Она наклонилась и положила руку в перчатке мне на плечо. А когда я потянулась, чтобы обнять ее, она отпрянула и отняла руку.

— Пары лака вредны для легких. Поди на крыльцо подыши. Иди, говорю, и дыши.

И я, вытирая слезы и глотая рыдания, потащилась дышать на крыльцо. Там запахов лака и лизола почти не ощущалось, только чуть потягивало через открытую дверь и окна. В остальном утренний воздух был чист и свеж, как ключевая вода. И солнце наконец приканчивало тьму; красно-рыжая полоса протянулась за полями сорго, точно звездному небу пустили кровь.

Во дворе Диккенс лопатой ворочал грязь, устало наполняя выкопанную им яму. На земле среди сорняков валялись, точно мусор, пустые перевернутые ведра. Всю ночь он помогал Делл, приносил инструменты, которые она просила, забирал использованные — или не понадобившиеся — и относил их на крыльцо, где раскладывал их по четырем мешкам из толстой шерстяной ткани. Но теперь он совсем выдохся и то и дело останавливался, чтобы отдохнуть, поправить очки, вытереть лоб.

— Когда он будет готов, мы пойдем.

Делл принесла мне мяса, три кусочка.

— Вечером я сюда вернусь, — сказала она, — но сейчас я устала как смертный грех, и моя работа закончена.

Я вцепилась в мясо, а она стала стягивать перчатки, и, пока я, причмокивая, глодала его, она бросила перчатки поверх одного из шерстяных мешков. Потом она приподняла очки и потерла переносицу. И я заметила, что ее пиратский глаз бел, как молоко, — и белок, и зрачок одного цвета. «Мертвые гляделки» — так мой отец называл глаза запеченной форели; вот почему я никогда не ела его рыбу. Я ненавидела эти глаза.

Делл опустила очки и нашла меня своей здоровой гляделкой. Ткнула большим пальцем в мешки:

— Пусть пока полежат здесь. Не лазай внутрь, пожалуйста.

Я кивнула, не переставая жевать.

— Вечером мы приберемся у тебя в доме. Неопрятный дом — признак душевной неопрятности. Теперь ты тут живешь, это твой дом. Так что иди отдыхай. А Ной пусть лежит, сохнет, не трогай его, понятно?

Я представила себе, как мой отец постепенно усыхает, становится сморщенным и коричневым, как кусок вяленого мяса.

— Он Болотный Человек, — сказала я.

— Глупости, чушь собачья, — ответила Делл, и присущая ей ярость на миг проглянула сквозь поверхностное спокойствие: ее здоровый глаз вспыхнул, губы съежились.

— Роза, этот человек не кикимора болотная! Разве можно говорить такие гадости, такие ужасные вещи!

Она повернулась, задев своей широкой юбкой мои колени, и зашагала прочь, прикрывая лицо на случай внезапного нападения какой-нибудь шальной пчелы. Я смотрела, как она топает вниз по лестнице в своих болотных сапогах. И тут я услышала белку у себя над головой, она прыгала по железному скату крыши. Делл тоже услышала. Стоя на земле, она обернулась и, прикрыв ладонью глаза, стала злобно вглядываться в крышу. Потом она коротко взмахнула руками и плюнула.

— Гадина! — обругала она белку.

А та затрещала и сорвалась с места. Она скачками неслась вверх по крыше, наверное, искала дырку от сучка.

Потом Делл неторопливо подошла к Диккенсу, который уже кончил забрасывать яму грязью и теперь утаптывал ее своими вьетнамками. А я пыталась заставить себя не думать о содержимом нескольких ведер, которое недавно скользнуло в эту яму и теперь лежало там, присыпанное землей. Мне хотелось есть и ни о чем не думать.

Но мой мозг не слушался меня.

«В мире полно дыр, — думала я. — Дыры повсюду, а в них люди и всякая всячина. Белки, кукольные головки и болотные люди. Всякая всячина проваливается в дырки и иногда лежит там по тысяче лет. Некоторые дома тоже похожи на дыры или на могилы».

Я рвала зубами мясо и представляла себе мумию, которую однажды видела по телевизору. Это была египетская мумия. Когда-то она была царем. Несколько человек из тех, кто откапывал его могилу, умерли загадочной смертью. Один задохнулся в собственной блевотине, другого придавило мраморной глыбой. Голос по телевизору говорил, что мумии обладают непонятным могуществом.

Делл и Диккенс добрели до коровьей тропы и скрылись в высокой траве. А я глотала мясо и думала, есть ли такое могущество у моего отца и высохнет ли он за один день.