Забрать любовь - Джоди Пиколт Страница 34
Забрать любовь - Джоди Пиколт читать онлайн бесплатно
Я положила голову на мягкую подушку его плеча и вдохнула резкий запах бензина, машинного масла и шампуня. Присцилла и Кэлвин не обращали на нас никакого внимания. Их потные руки и ноги прилипали к виниловому сиденью, издавая неприличные звуки.
— О господи! — наконец не выдержал Джейк, перегибаясь через меня и пытаясь дотянуться до ручки двери.
В тот момент, когда дверца распахнулась, я увидела их в луче яркого лунного света. Белую плоть, изрезанную черными полосами. Присцилла и Кэлвин как будто завязались в один узел. Кэлвин приподнялся над ней на руках, мышцы на его плечах вздулись. Грудь Присциллы торчала вверх. В тех местах, где по ней прошелся жесткой щетиной Кэлвин, она покрылась красными пятнами. Присцилла в упор смотрела на меня, хотя, похоже, ничего не видела.
Джейк выдернул меня из машины, обнял одной рукой за талию и повел к выходу из кинотеатра. Ряды автомобилей остались позади. Мы сели на влажную от росы траву, и я расплакалась.
— Прости, — шептал Джейк, хотя в том, что произошло, не было его вины. — Лучше бы ты этого не видела.
— Да ладно, все нормально, — шмыгнула я носом, хотя это было совершенно не так.
— Тебе не стоит водиться с Присциллой, — повторил Джейк, большими пальцами вытирая слезы с моих щек.
— Ты ничего обо мне не знаешь, — прошептала я, отстраняясь.
Джейк взял меня за руки.
— Это поправимо, — возразил он.
Сперва он поцеловал мои щеки, потом веки, потом виски. Когда он добрался до губ, я уже дрожала всем телом. У него были мягкие, как цветок, губы, и он целовал меня медленно и осторожно. Несмотря на мою обширную практику с Присциллой, ничего подобного я себе и представить не могла. Это даже не было поцелуями. Он просто водил губами по моему лицу, но моя грудь и бедра горели огнем. Я поняла, что мне еще очень многому предстоит научиться. Губы Джейка коснулись моих губ, и я произнесла то, что уже давно вертелось у меня на языке:
— Никакого принуждения?
Это был вопрос, и он даже не был обращен к нему, но Джейк воспринял это довольно неожиданным для меня образом. Он поднял голову и привлек меня к себе, больше не целуя меня, но продолжая согревать теплом своего тела. Над нашими головами двигались огромные и молчаливые, как динозавры, актеры.
— Никакого принуждения, — улыбнувшись, сказал Джейк.
Он меня так больше и не поцеловал, а ведь мне этого отчаянно хотелось.
Николас
Николаса послали за донорским сердцем. Прежде оно принадлежало тридцатидвухлетней женщине из Коннектикута, несколько часов назад погибшей в крупной автомобильной аварии на шоссе 95. Еще до ночи оно должно было оказаться в груди Пола Круза Аламонто, восемнадцатилетнего паренька, которому «посчастливилось» родиться с пороком сердца. Николас смотрел в окно вертолета, но перед его глазами стояло лицо Пола Круза: серые глаза с тяжелыми веками и иссиня-черные волосы, нервно пульсирующая жилка на виске. Этот парень никогда в жизни не бегал, не играл в бейсбол и даже не катался на американских горках. Этому парню предстояло обрести новую жизнь, которой он будет обязан Николасу и Фогерти, а также трейлеру, сегодня утром сложившемуся вдвое на шоссе 95.
Для Николаса это была вторая операция по пересадке сердца, хотя он по-прежнему всего лишь ассистировал Фогерти. Это была очень сложная операция, и Фогерти позволял ему делать в ее ходе гораздо больше, чем любому другому хирургу. Впрочем, он продолжал считать его слишком зеленым, чтобы доверить ему ведущую роль. Но на протяжении нескольких последних лет Николас и его стремительный взлет приковывали к себе внимание всего персонала Масс-Дженерал. Ему единственному из резидентов доверялась роль старшего хирурга во время более простых операций, таких как аортокоронарное шунтирование. Фогерти уже даже не считал нужным на них присутствовать.
Другие резиденты старательно обходили Николаса, издалека завидев его в стерильных белоснежных коридорах больницы. Они избегали напоминаний о том, что кому-то удалось то, до чего им самим было еще далеко. У Николаса почти не было друзей среди ровесников. В основном он общался с заведующими отделениями. Все они были лет на двадцать старше, хотя их жены представляли юниорскую лигу. В свои тридцать шесть он фактически являлся заместителем заведующего кардиоторакальной хирургией одной из самых престижных больниц страны. Николас утешал себя тем, что отсутствие друзей — это не такая уж серьезная жертва.
Вертолет завис над тармаком крыши больницы Святой Сесилии, и Николас потянулся за кулером.
— Поехали, — произнес он, оборачиваясь к сопровождающим его резидентам.
Он сунул руки в рукава кожаной куртки и шагнул на крышу, нервно поглядывая на часы и защищая лицо от ветра и дождя.
В больнице их уже ожидала медсестра.
— Привет, — улыбнулся ей Николас. — Говорят, вы готовы отдать мне сердце.
Николасу и его помощникам потребовалось меньше часа, чтобы извлечь орган. Николас поставил кулер на пол, придерживая его ногами, и вертолет взмыл в грязно-серое небо. Он откинул голову на сырую спинку сиденья, прислушиваясь к беседе сидящих рядом резидентов. Оба были хорошими хирургами, но ни у одного из них не лежала душа к работе в кардиологии. Если Николас не ошибался, один склонялся к ортопедии, а второй — к общей хирургии.
Николас попытался выглянуть в окно, но обнаружил, что вертолет окутало плотное серое облако.
— Черт возьми! — почему-то выругался он и закрыл глаза в надежде, что ему приснится Пейдж.
* * *
Ему было семь лет, и его родители начали подумывать о разводе. Во всяком случае, они так это изложили Николасу, усадив его на диван в библиотеке. «Тебе не о чем беспокоиться», — твердили они. Но Николас был знаком с мальчиком, родители которого были в разводе. Его звали Эрик, и он жил с мамой. На Рождество, когда весь класс делал игрушечного жирафа из папье-маше, Эрику пришлось делать два, для двух разных елок. Николасу очень хорошо это запомнилось, особенно учитывая то, что Эрик оставался в классе труда в то время, когда все шли в спортзал играть в кикбол. Николас выходил из класса последним, но, увидев обращенные на дверь глаза Эрика, попросил разрешения остаться с ним. Они раскрашивали жирафов в одинаковый синий цвет и говорили о чем угодно, только не о Рождестве.
— А где будет папа на Рождество? — спросил Николас у родителей.
Прескотты переглянулись. На улице стоял июль. Наконец голос подал отец.
— Это всего лишь один из вариантов, — сказал он. — И никто не сказал, что уйду именно я. Вообще-то, — добавил Роберт Прескотт, — вполне возможно, что вообще никто никуда не уйдет.
Сквозь плотно сжатые губы мама Николаса издала странный звук и выбежала из комнаты. Отец присел на корточки перед сыном.
— Если мы не хотим опоздать к началу игры, — сказал он, — нам лучше поспешить.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии