Ты здесь не чужой - Адам Хэзлетт Страница 33

Отец схватил его за руку и поволок через кухню, мимо Питера (тот в изумлении оторвался на миг от тарелки с печеньем), через холл, мимо миссис Уэст и вниз по лестнице в комнату, отведенную мальчикам. Он силой усадил Сэмюэла на кровать.

— Будешь сидеть тут до конца дня, понял? Хорошенько подумай над тем, что ты натворил — напугал родную мать! — Голос отца был полон презрения — вот-вот плюнет в Сэма. Но он резко развернулся и вышел из комнаты, захлопнув за собой дверь.

Шли минуты. Сэмюэл слышал плеск воды, голос Пенелопы — она что-то кричала родителям — хлюпала вода у причала. Ему казалось, будто внутренним зрением он проникает сквозь стену и видит, как брат садится в лодку. Комната наполнилась сухим, мертвенным шорохом. Невыносимо! Сэмюэл подбежал к окну, распахнул его как можно шире и заорал, сам себя не слыша, слова вылетали чересчур поспешно, путано:

— Стой! Стой! — Они должны остаться. — Тревор!

В ту же секунду дверь за его спиной распахнулась, и отец прижал Сэмюэла к двухъярусной кровати. Он с размаху врезал сыну по лицу, так что голова его, мотнувшись, ударилась о деревянную раму кровати. Отец ударил вновь, выкрикивая слова, смысла которых Сэмюэл понять не мог. Внезапно отец замолчал, повернулся и вышел из комнаты.

Чуть позднее — пожалуй, прошло несколько минут — в замочной скважине заскрежетал ключ. Дверь заперли снаружи.

Тело Сэмюэла обмякло, колени подогнулись. Он опустился на пол, скрестив ноги, опустив голову на руки. Тревожный шорох все еще шуршал в ушах. Сэмюэл увидел темные, почти коричневые пятна на шортах-хаки и понял, что с его щек капают слезы. Он вытер глаза и стал неподвижно смотреть на уходившие в бесконечность цепочки узора на синем ковре.

Он слышит, как скрипит канат, разматываясь с кнехта «санфиша», как хлопает об мачту фал. Навалилась усталость, словно он несколько часов подряд продирался сквозь тот лес возле школы, несколько часов подряд бежал. Неизбежная смерть брата обрушилась на него, как оглушающая волна. Тревор! Брат делил с ним праздные часы каникул, с ним рядом, в его комнате только и было уютно. Брат не обзавелся друзьями, всегда оставался одинок.

Боль сведет их с ума, думает он. А то, что Сэмюэл сказал, что он знал заранее… Некуда бежать. Мир его родителей рухнет. Они с матерью поселятся где-нибудь в глуши, отец даже глядеть на него не захочет. Сэмюэл вспомнил, как стоял тогда в холле напротив мистера Киннета и пытался себя убедить, будто предчувствие насчет мистера Джевинса — неправда. Всей душой он рвется сейчас обратно в тот миг, когда он еще мог поверить, что ему просто привиделся страшный сон, что его мозг стиснул мощный рукой какой-то злобный насмешник. Он молится, как учили молиться в церкви: «Хлеб наш насущный дай нам на сей день и прости нам долги наши…»

Хлопает на ветру парус.

— Готово? — кричит Тревор.

Окно выходит на восточную сторону, на дальнюю часть пролива. Отсюда судно не разглядеть. Не видно и солнца, хотя оно вышло из-за туч — только лучи света падают сверху на красную арку моста, играют на воде.

— Осторожнее там, — кричит с веранды мать, и от Сэмюэла не ускользает нотка отчаяния, которую мать пытается скрыть, повышая голос.

Звуки затихли. Он отходит от окна, чувствуя тяжесть во всем теле, валится на постель. Голова находит вмятину на подушке, и сон накрывает его подобно волне.

Сэмюэл проснулся от прикосновения чьей-то ладони к щеке. Возле него на краешке кровати примостилась мать.

— Ты бы вышел к ужину, — предложила она. — Поешь кеджери [ Кеджери — рыба, приготовленная с рисом ], и я оставила для тебя немного лимонаду.

Он молча вцепился в руку матери.

— С ними все в порядке, Сэм, все в порядке. Они недолго плавали и сейчас заканчивают ужинать. Все хорошо. — Мать провела рукой по влажным волосам сына, усталая улыбка пережитого страха и облегчения еще не покинула складки ее лица.

— Он был с тобой слишком суров сегодня. Несправедлив был твой отец. — Пальцы почесывают кожу на голове. Кажется, мать вот-вот заплачет, но так и не заплакала.

— Ты кое-чего не знаешь, Сэм. Почему это так тяжело для него. — Мать примолкла, поглядела себе под ноги.

Сэмюэл держал мать за руку и чувствовал, как расслабляются в его теле мускулы, о существовании которых он даже не подозревал. Покой: он в этой комнате, под его пальцем бьется жилка на руке матери, ее лицо — чуть выше его лица, нет ничего более знакомого в мире, слушать ее голос, знать, что Тревор ужинает этажом выше, дома, в безопасности. Что еще нужно человеку?

— История, которую рассказал тебе брат… тот сон… Что ж, отцу действительно приснилось это, а позвонили только наутро, но сон был не на пустом месте. За неделю до того он виделся с Уильямом в больнице в Саутгемптоне и знал, что дела его плохи. Вот откуда этот сон — из-за его болезни, из-за болезни кузена.

Она глянула на Сэмюэла и перевела взгляд куда-то за окно.

— Отец расстраивается, когда ты талдычишь о таких вещах, о снах, и что ты «заранее знал», он беспокоится, ведь он любит тебя, не хочет, чтобы ты запутался. Самое главное — не запутаться. Совпадения бывают, но нельзя превращать мир в бессмыслицу. Ты же понимаешь это, правда?

Сэмюэл приподнялся на постели и укрылся в объятиях матери.

— Милый, — продолжала она, — если у тебя будут кошмары, и такие страшные, надо найти специалиста, с кем ты мог бы поговорить.

Он прикрыл глаза, прижался лицом к ее плечу.

Питер, Пенелопа и Тревор чересчур внимательно всматривались в Сэмюэла, точно в пациента, вернувшегося из больницы: дескать, поправился ли? Конечно, они понятия не имели, с какой стати он орал им вслед через окно какие-то глупости. Настороженность скоро рассеялась. Сэмюэл запивал кеджери лимонадом. Пенелопа и Тревор, похоже, сдружились и затеяли карточную игру на столе, неподалеку от его блюдечка с пирогом.

Отец и мистер Уэст ушли в клуб. Хотя Сэмюэл проспал всю вторую половину дня, он быстро устал и рад был снова улечься в постель, после того как вместе с ребятами посмотрел видео. В коридоре, у входа в спальню мальчиков, мать еще раз обняла его. Тревор нагнал и обхватил руками их обоих.

— Малость тронулся ныне, а, Сэмми?

— Ага, — кивнул Сэмюэл, стараясь не заплакать от счастья в объятиях брата.

Как раз шел легкий дождик, когда на следующий день эти двое сели в машину и поехали в деревню за овощами и хлебом. По словам Пенелопы — ее вскоре проводили обратно домой, ни единой царапины, — солнце вышло внезапно, едва закончился дождь, треугольник света заискрился на черной мостовой, отразился в лобовом стекле, и Тревор резко свернул вправо, ударил в бок шедшей на обгон машины, а затем врезался в пытавшийся объехать его трейлер. От сотрясения вдребезги разбился корпус белой яхты на прицепе трейлера.

Сэмюэл сидел на заднем крыльце, дожидаясь возвращения родителей из больницы. Много часов спустя они подъехали к дому и застали его там. Они не сразу вышли из машины. Бледные лица с запавшими щеками обернулись к нему. Взгляды через лобовое стекло. На кухне играло радио, булькали голоса певцов.