Открытие медлительности - Стен Надольный Страница 33

Потом он навестил Лаундов, родителей Шерарда.

Последнее письмо от Шерарда пришло из Шир-

несса, и с тех пор они о нем ничего не слышали. А то, что он отправил вместе с Мэтью, наверняка конфисковали. Из порта Джексон он не написал ни строчки. Джон подумал о той земле, к берегам которой собирался отправиться его друг, мечтая о стране за синими горами, где реки все текут на запад и куда устремляются каторжники с Ботанического залива, если им, конечно, удается вырваться на свободу.

— Он живет в стране, где очень много зелени и всегда хорошая погода, — сказал Джон. — Вот только с почтой там неважно, — добавил он.

Жизнь в Инг-Минге стала гораздо хуже. Людей прибавилось, а еды — убавилось. Лаунды пока еще держали корову. Но скоро ей будет нечем кормиться, слишком малы теперь стали общинные угодья.

— Богачи берут и переносят свои заборы, а на оставшемся пятачке сметается все подчистую, одна лысая земля торчит!

Папаша Лаунд был молотильщиком. Полтора шиллинга в день, но только во время урожая. Его супруга могла бы прясть, да только прялка вместе с медным чайником уже давно были отданы в залог. Тому самому толстому молчуну, который говорил только «угу» и «хм».

— Младшие-то пока все с нами живут, дома, — сказал папаша Лаунд. — Ходим в долину, на марши, работать, там платят побольше. А то так на мануфактуру прядильную наняться можно, туда и ребятишек берут, и летом и зимой. Вот выиграем войну, так, может, дела наши лучше пойдут.

Они показали ему последнее письмо Шерарда. О себе он прочел: «По ночам ему снятся убитые».

Деревня вся как будто вымерла. Том Баркер жил теперь в Лондоне, учился на аптекаря, кто-то служил в армии, многие просто уехали. В церкви по-прежнему стоял Перегрин Берти, лорд Виллоуби, и взирал на собрание пустых стульев. «

Пастух, лежебока и бузотер, был пока еще тут.

Они встретились в «Уайт Харт Инн», и он тут же пустился в спор.

— Подумаешь, эка невидаль, обойти вокруг света! Для этого мне не нужно болтаться по морям, — сказал он. — Земля-то вертится сама собою, так зачем мне еще суетиться?

Джон терпеливо слушал его речи.

— Но ты ведь вращаешься вместе с землею, — ответил он, — значит, ты остаешься всегда там, где ты есть.

— Но ноги-то мне все равно поднимать приходится, — хихикнул пастух.

Потом они заговорили об общинных угодьях.

— И знаешь, что удивительно? Чем больше ртов кормится на этом лугу, тем меньше он становится! Ну, не чудо ли?

— Я не верю в чудеса, — ответил Джон. — Это все детские сказки.

Пастух допил то, что у него еще оставалось, и пошел, как всегда, хорохориться:

— А вот и заблуждаешься, любезный! В экономике всякая мысль начинается с удивления! Слушай, герой, а ты хоть посылаешь своим немного денег?

Глава девятая ТРАФАЛЬГАР

Доктор Орм ошарашенно смотрел на Джона и ничего не говорил. Потом он вскочил и радостно воскликнул:

— Джон! — Он часто заморгал глазами, словно пытаясь остудить ресницами разгорячившийся мозг, — Я ждал тебя! Но уже почти не надеялся.

Джон сам был удивлен, с какою трезвостью он смотрел теперь на своего старого учителя. «Я что-то значу для него, — подумал он. — И это хорошо, потому что я, кажется, еще его люблю».

Они сели в саду, позади дома, за стол. Сначала возникла пауза, потому что они оба толком не знали, с чего начать. Тогда доктор Орм рассказал небольшую историю, как он выразился — «для затравки». Что ни говори, он был настоящим педагогом.

— Ахиллес, самый быстрый бегун на свете, был таким медленным, что не мог обогнать черепаху. — Доктор Орм остановился, чтобы дать Джону время осмыслить абсурдность этого заявления. — Ахиллес дал черепахе отползти подальше, после чего они одновременно побежали. Когда он поравнялся с тем местом, с которого стартовала черепаха, она уже была далеко. Он добегает до той точки, где еще недавно была его соперница, и видит, что она снова значительно ушла вперед. Так повторилось много раз. Расстояние между ними все время сокращалось, но он так и не смог ее догнать.

Джон зажмурился и погрузился в размышления. «Черепаха?» — подумал он про себя и уставился в землю. Он разглядывал туфли доктора Орма. Ахиллес? Нет, это все выдумки какие-то. Учитель не выдержал и рассмеялся, обнажив ряд мелких кривых зубов. Джон заметил, что одного зуба теперь не хватает.

— Ладно, пойдем-ка в дом, — сказал он. — За это время я значительно продвинулся в исследовании природы.

Войдя в дом, доктор Орм сразу же направился в свой кабинет. Когда он уже отпер дверь каморки, Джон схватил его за руку:

— Эта история с гонками, ее могла сочинить только черепаха!

В каморке находился небольшой самодельный аппарат, представлявший собою плоский диск, который крутился на поперечной оси, приводимой в движение специальной ручкой. На каждой стороне диска было нарисовано лицо, на одной стороне, слева, мужское, на другой стороне, справа, женское. Когда диск приходил в движение, то рисунки возникали перед глазами зрителя попеременно.

— Похожую штуку я видел на базаре шесть лет назад.

— Вращательный механизм мне сделал кузнец, — объяснил доктор Орм, — а счетчик — часовщик. Если быстро вертеть, то Арлекин и Коломбина как будто соединяются, и можно подумать, что тут нарисована пара.

Он раскрыл маленькую книжицу и начал читать:

— Мои глаза поддались на этот обман зрения при 710 оборотах. У алтарника Рида, кажется, получилось 780 оборотов, у сэра Джозефа, шерифа, 630, у самого ленивого моего ученика — 550, а у самой шустрой моей экономки — аж 830 оборотов!

Джон заметил небольшие песочные часы, прикрепленные к рычажку счетчика.

— И за какое время?

— За 60 секунд. Сядь, пожалуйста. Я буду вращать диск, постепенно увеличивая скорость до тех пор, пока ты отчетливо и ясно не увидишь пару. Тогда я остановлюсь на этой скорости и переверну песочные часы. Одновременно с этим включится счетчик.

Учитель начал осторожно вращать ручку, с интересом поглядывая на Джона, звук скрипящего механизма становился все выше и выше.

— Вот! — воскликнул Джон.

Защелкали колесики счетчика, завертелись шестеренки, и после каждого оборота одно из колесиков смещалось — сначала с единицами, потом с десятками, ну а потом и с сотнями. Когда упала последняя песчинка, доктор Орм перевернул часы, и счетчик остановился.

— 330! Ты самый медленный!

Джон был очень рад. Его особенность нашла научное подтверждение.

— Это весьма существенный отличительный признак отдельных людей, — сказал доктор Орм. — Мое открытие еще принесет огромную пользу!

После обеда доктор Орм отправился в школу на занятия. Джон с ним не пошел. Он боялся, что его там заставят рассказывать ученикам о своих впечатлениях. То, что было интересно ему, они все равно не поймут, а говорить по чужой подсказке или ублажать байками других он не умел и не хотел. Уж лучше он сходит к своему старому дереву. Но старое дерево не вызвало у него никаких чувств, оно было совсем чужим. Хотя ему и не нужно теперь никакого дерева, ведь у него были мачты. Он постоял внизу, посмотрел наверх и пошел дальше. Он бродил по городу и думал о скорости, отличающей каждого отдельного человека. Если верно то, что некоторые люди от природы медлительны, то, значит, они имеют полное право таковыми и оставаться. Ведь никто же не давал им задания стать таким же, как другие.