Клуб ракалий - Джонатан Коу Страница 33

По окончании урока истории искусств мистер Слив отвел Филипа в сторонку.

— К субботе все готово? — спросил он, кладя, словно бы ненароком, ладонь Филипу на плечо.

В субботу два класса мистера Слива, выпускной и предвыпускной, должны были отправиться на экскурсию в Лондон, чтобы посетить открывшуюся в галерее Тейт выставку Джорджа Стаббса. [17]

— Конечно, — ответил Филип.

— Хорошо. Уверен, то, что вы увидите, станет для вас откровением. И даже прозрением, если я вправе употребить слово столь сильное.

— Да, — сказал Филип. — Мне не терпится там побывать.

Он не вполне понимал смысл этого разговора, к тому же ему нужно было поспеть на следующий урок.

— Ваша матушка, — неожиданно, с подобием нервной нежности в голосе, произнес мистер Слив, — надеюсь, она в добром здравии?

— Да, да. В самом что ни на есть.

— Хорошо. Это очень хорошо. В таком случае я хотел бы… — Он как будто поколебался немного, порылся, отыскивая что-то, в своем кейсе, снова поколебался, прежде чем вытащить найденное, и наконец протянул Филипу белый конверт с написанным барочным, тонким почерком именем его матери: — Хотел узнать, не будете ли вы против — вернее, будете ли вы не против, следовало сказать мне, — того, чтобы передать ей это маленькое… э-э… послание. Записочка, не более того, совершенно невинная по содержанию и сути.

— Это для моей матери? — переспросил Филип.

— Образцовое резюме.

Филип взглянул на конверт. Вид его свидетельствовал лишь об одном: мистер Слив желает, чтобы Филип передал матери его личное послание. Филип сунул письмо в карман.

— Хорошо, — сказал он и ушел.

До самого конца коридора, где он повернул за угол, Филип чувствовал сверлящий ему спину взгляд мистера Слива.

* * *

Эрик Клэптон стоял на сцене «Одеон Нью-Стрит», глаза его были почти закрыты, левая рука лежала высоко на грифе гитары. Он исполнял какое-то соло, держа ноту на второй струне. Может быть, «Осиротевшие дети»?

«Пусть идет дождь»? Трудно сказать. Во всяком случае, выглядел он до крайности довольным собой, пребывающим в счастливом неведении того, что за спиной его красуется огромная свастика, а под ступнями на толстых платформах жирным восемнадцатым кеглем напечатано слово «РАСИСТ».

Филип критически обозрел картинку.

— Ну, — сказал он, — вообще-то не очень тонко, нет?

Прежде чем ответить, Дуг секунду-другую жевал кончик карандаша.

— Тонкость, — с нарочитой презрительностью объявил он, — есть врожденный недуг англичан.

Ответить на это было нечего — по крайней мере, Филипу ответ с ходу придумать не удалось. Клэр Ньюман, сидевшая напротив него, на дальнем конце огромного редакционного стола, начала что-то записывать. Устроила из этого целое представление, шепотом повторяя выводимые ею слова и под конец жирно подчеркнув «недуг англичан».

— Что ты там делаешь? — спросил Дуг.

— Я решила, что твои bons mots [18]следует сохранить для потомства, — ответила Клэр с язвительной игривостью, которую она приберегала исключительно для Дуга. — Собираюсь стать Босуэллом при нашем Джонсоне. Твоим скрибом.

Все улыбнулись, даже те, кто последнего слова не понял.

— Рад слышать, — бодро откликнулся Дуг. — Так как тебе обложка?

— Нормально.

Филип тем временем придумал новое возражение.

— Это могут счесть диффамацией, — сказал он.

— Думаешь, Эрик Клэптон станет судиться со школьным журналом? — И, получив в ответ пожатие плечами, Дуг прибавил: — А и станет, так нам же лучше. В газеты попадем.

Мистер Серкис, молодой преподаватель английской литературы, присматривающий за собраниями редакционной коллегии, задумчиво подергал себя за ус, — усы у него были длинные, уже начавшие выходить из моды.

— Знаете, мне, пожалуй, следует показать это директору. И вообще нужно, чтобы он просмотрел весь материал, прежде чем мы пустим его в печать.

— Бросьте, это же цензура в чистом виде, — запротестовал Дуг. — Мы все-таки в Великобритании живем, а не в Румынии Чаушеску.

Клэр снова навострила перо.

— Как правильно писать — Румыния или Романия? — поинтересовалась она.

— А вот это известно любому, даже полуграмотному скрибу, — ответил Дуг.

На сей раз в улыбке его присутствовал намек на заигрывание — не упущенный Клэр, но оставленный ею без внимания. Получив от ворот поворот и понимая, что все это заметили, Дуг развел руки в стороны и ударился в риторику.

— Я полагал, все мы сошлись на том, — заявил он, — что, если журнал должен стать чем-то большим, нежели бюллетень светской хроники старших классов, нам следует придать ему определенную остроту. А это подразумевает высказывания политического характера. Помилуйте, наш журнал и прежде не обходил политику стороной. И мы должны продолжить эту линию. Только сделать ее порезче. — Он снова взглянул на Клэр, понимая, что по крайней мере в этом она — ближайшая его союзница. — Я полагал, что все мы сошлись на этом.