Чикаго - Аля Аль-Асуани Страница 33

За зелеными оконными шторами, в комнате, полной книг, покрывшихся за долгие годы следами табачного дыма, Джон Грэхем хранит сундук из темного дерева, украшенный старинной медной гравировкой. Он плотно закрывает его и забывает о нем на долгое время, затем ему неожиданно что-то приходит в голову, он запирается в кабинете изнутри на щеколду, тяжело дыша, выволакивает сундук в центр комнаты, садится на корточки, извлекает содержимое и раскладывает его перед собой на полу. И тогда перед ним предстает вся его жизнь: черно-белые фотографии, где он запечатлен молодым, вырезки из газет шестидесятых годов со злободневными заголовками, гневные революционные заявления, направленные против государства, брошюрки с фотографиями детей и женщин, убитых или изуродованных во Вьетнамской войне (некоторые из них настолько ужасны, что за все это время он научился не задерживать на них взгляд), вручную сделанные цветные приглашения на демонстрации и рок-концерты под открытым небом, программы фестиваля в Вудстоке, плакаты с узнаваемыми символами любви и мира, индийская дудка, на которой он профессионально играл… Затем самое дорогое: металлический шлем, который он сорвал с головы полицейского во время стычки, произошедшей в ходе демонстрации. На старых фотографиях Грэхем — худощавый молодой человек с неаккуратной бородкой, длинными волосами, собранными в хвостик, в широкой индийской рубахе, джинсах и сандалиях. В «парковые дни», как он их сам называл, он ел, пил, курил марихуану, ходил на митинги, спал и занимался любовью в известных чикагских парках — Гранд-парке и Линкольн-парке.

Грэхем был одним из тех дерзких молодых людей, которые выступали против войны во Вьетнаме и заявляли, что отвергают все — церковь, государство, брак, работу и капиталистическую систему. Большинство из них оставили свои дома и семьи, бросили работу и учебу и проводили ночи в политических дискуссиях, покуривая марихуану, распевая песни, играя на музыкальных инструментах и занимаясь любовью. Днем же они разжигали пламя протеста. В августе 1968 года Демократическая партия собралась на съезд в Чикаго для избрания нового кандидата на пост президента Соединенных Штатов. Десятки тысяч молодых демонстрантов выступили против него. На исторических кадрах, которые транслировались на весь мир, они спустили американский флаг и подняли вместо него окровавленную рубашку, потом притащили жирную свинью, завернули ее в этот флаг и усадили на высокую кафедру, заявив, что это животное — лучший из кандидатов в президенты! Криком, насмешками, свистом и аплодисментами демонстранты выразили свою поддержку кандидату-хряку. Смысл их послания был очевиден: государственная машина в основе своей не может не быть гнилой, какие бы люди за ней ни стояли. Американские политики посылают детей бедняков на смерть во Вьетнам, чтобы приумножить свои многомиллионные доходы, в то время как их собственные сынки живут в безопасности, купаясь в роскоши.

Американская мечта — это иллюзия, гонка, в которой не будет победителя, но которая заставляет американцев трудиться в поте лица и участвовать в беспощадной конкуренции ради дома, престижной машины и летнего дачного коттеджа. Всю жизнь они проводят в погоне за призраком, а под конец обнаруживают, что обмануты и что победители этой гонки были известны заранее — горстка миллионеров, в чьих руках сосредоточено все. Процент миллионеров по отношению к остальным гражданам за пятьдесят лет остался неизменным, в то время как число бедняков постоянно росло.

День избрания хряка на президентство был историческим. Послание митингующих повлияло на общественное мнение, и миллионы американцев задумались о том, что, возможно, эти молодые люди правы. Произошли серьезные столкновения с полицией, парки превратились в поля боевых действий. Полицейские разгоняли демонстрантов с особой жесткостью и всеми имеющимися средствами — тяжелыми дубинками, водяными пушками, слезоточивым газом и резиновыми пулями. Студенты защищались, бросая камни и горящие баллончики со спреем для волос, превращавшиеся в их руках в мини-гранаты. Машины «скорой помощи» увозили сотни раненых, многие из них были смертельно ранены, сотни других арестованы. В тот день Грэхему дубинкой рассекли голову, и он две недели пролежал в больнице. До сих пор за ухом у него виднеется шрам.

В то время шла настоящая борьба: его несколько раз задерживали и приговаривали к тюремному заключению на разные сроки. А однажды он отсидел полгода по обвинению в возмущении общественного порядка, порче государственного имущества и нападении на полицейских. Однако он нисколько не раскаивался.