Мой год с Сэлинджером - Джоанна Рэйкофф Страница 33

Уже к вечеру Джеймс вернулся и уверенно постучал в дверь ее кабинета.

— Вот! — И он и вручил начальнице несколько листков с аккуратно напечатанным текстом.

В июне, через неделю после того случая с Джуди Блум, начальница велела мне позвать Джеймса.

— Заходи, заходи, — сказала она, когда мы подошли. — Не ты, — она повернулась ко мне, — только Джеймс. — И захлопнула дверь у меня перед носом.

Через полчаса они вышли, дружелюбно болтая.

— А они бывают черные? — спросила начальница.

— Да, это возможно, — кивнул Джеймс.

— Я видела только компьютеры такого омерзительного цвета оконной замазки, — пожаловалась она. — Уродство. Почему они выбрали именно этот цвет?

— Я узнаю, можно ли купить черные.

— Обрати внимание, я пока не сказала «да». — Начальница встала у моего стола. — Но ты меня заинтриговал. Это действительно может помочь нам с Сэлинджером.

— Да, — согласился Джеймс.

Что это значило? Может, они имели в виду письма читателей? Мол, если у меня будет компьютер, мне не придется много раз перепечатывать один и тот же стандартный ответ? При мысли об этом я улыбнулась. Эти письма висели на мне мертвым грузом, я так и представляла себе многочисленных читателей Сэлинджера, которые ждут не дождутся от нас ответа. Компьютер тут бы пригодился.

— Проверь, бывают ли они черными, — повторила начальница, — и тогда поговорим. И подтверди суммы.

— Хорошо. — Джеймс позволил себе улыбнуться. Я видела, что он не может решиться сказать то, что собирался. — Спасибо.

— Не благодари, — усмехнулась начальница. — Я пока не согласилась. А если бы согласилась, то только ради Сэлинджера. Не хочу, чтобы сотрудники целыми днями просиживали в этой Всемирной паутине и занимались… уж не знаю, чем они там занимаются. — Она взмахнула руками, демонстрируя, видимо, все те безобразия, что, по ее мнению, творились в Интернете. — Не хочу, чтобы люди… — тут она покосилась на меня и многозначительно кивнула Джеймсу, — переписывались со своими друзьями из Зимбабве. В рабочее время.

— Мне кажется, никто не будет этого делать, — ответил Джеймс и подмигнул мне.

На следующий день Пэм принесла мне толстый конверт с цветными полосками — письмо из-за границы. В конверте лежала рукопись нового романа Другого Клиента, первая за десять лет. Он временно отошел от преподавательской деятельности и переехал в Новую Зеландию, где жили родственники его жены.

— У меня хорошее предчувствие, — сообщила начальница Хью и мне, взволнованно пружиня на мысочках и прижимая к груди толстенную рукопись.

Она прочла роман за ночь.

А на следующее утро сообщила мне:

— Это будет сенсация. Готовься к аукциону.

Я кивнула, побоявшись открыть рот. Ведь в нашем агентстве не проводили аукционы. Хотя перемены пошли бы ему на пользу.

— Работы будет много, — предупредила начальница меня.

Возможно, она просто боялась вести дела так, как принято у современных литературных агентов и издателей, и не потому, что это было нечестно, а потому, что это казалось ей слишком сложным. Тридцать лет назад она могла бы продать любую книгу, написав одностраничный анонс и пожав руку издателю.

Всю неделю начальница консультировалась с Максом, составляла и дополняла список редакторов, которым отправила роман; многие были моложе ее, многих она не знала, так как они не входили в круг ее старых знакомых. Мне поручили отправить рукопись в копировальный центр — наш офисный копировальный аппарат не справился бы с задачей изготовить двенадцать копий трехсотстраничной рукописи, — и я просмотрела первую страницу, пока ждала курьера. По правде говоря, я обрадовалась, что начальница не попросила меня прочитать роман — судя по первым строкам, он был слишком кровавым, криминально-бульварным и попахивал мизогинией; он напомнил мне дешевые триллеры, что продавали в аэропортах. Я прочла еще несколько страниц, и мои опасения подтвердились. Рассказчик в дотошных подробностях описывал сцену, словно пришедшую из «Гран-Гиньоля», парижского театра ужасов, в которой он обнаруживал на чердаке тела трех мертвых девочек, разложенных наподобие диорамы. Все это описывалось изящной, лаконичной прозой, вызывающей желание читать дальше — чувствовалась рука мастера, — но было что-то в этой книге, отчего мне становилось не по себе, и речь даже не об описываемых ужасах.

Моя начальница не прогадала: книгу продали за огромную сумму в новую редакцию известного хорошего издательства, и она попала к великолепному редактору. Литературный триллер на стыке жанров. Чистое золото!

— Мы это сделали! — радостно поздравила начальница группу сотрудников, собравшихся вокруг моего стола.

Кажется, я никогда не видела ее в таком хорошем настроении. Но и я радовалась, что начальница счастлива, как и все другие ассистенты. Не просто счастлива — она была в экстазе.

— Это ваша заслуга, — с улыбкой сказала я, и я не лукавила.

— Пожалуй. — Начальница пожала плечами.

Внезапно я поняла, что она, что называется, лидер поневоле и роль руководителя выполняет неохотно. Этой женщине не нравилось находиться в центре внимания, не нравилось, что мы подлетаем к ней по первому зову. Вот почему она приходила в офис и уходила, не говоря мне почти ни слова. Она не была надменной. Она была робкой, тихой, и любила одиночество.

— Сегодня надо пойти выпить, — предложила начальница. — Всем вместе.

И вот ровно в пять мы всей толпой пошли в пустой ресторан в стиле 1980-х за углом, сели за барную стойку — птички на проводе — и заказали коктейли. За пределами офиса нам нечего было сказать друг другу, все слишком боялись показаться недостаточно преданными агентству. Лишь Кэролин с начальницей заказали по второму коктейлю. Остальные быстро ушли, надев теплые свитера и легкие куртки. Стоял июнь, но было еще холодно. Тот снежный буран задал тон всему году. Но когда-то должно было наступить лето.

На следующей неделе курьер в коричневой форме доставил в бухгалтерию кучу громадных коробок и поставил их напротив шкафа, где лежали книги Джуди. С наблюдательного пункта за своим столом я смотрела, как Джеймс, наклонившись над клубком кабелей, устанавливает громоздкий компьютер. Он был того самого «омерзительного цвета оконной замазки». Я заглянула к Джеймсу по пути в туалет.

— Черного не было? — спросила я.

— «Сони» делает черные, — с улыбкой ответил Джеймс. — Но они намного дороже. Твоя начальница решила не тратиться. Она уверена, что мода на компьютеры скоро пройдет.

— Мне теперь будет намного проще рассылать стандартные ответы, — сказала я, присев рядом с Джеймсом. — Я имею в виду переписку с читателями Сэлинджера. О боже! — вдруг воскликнула я.

Мне стало интересно, что будет с моей печатной машинкой, такой огромной. Может, мне разрешат забрать ее домой? А то я уже успела полюбить ее странной любовью, как заложник любит похитителя. Я представила, как по вечерам печатаю, сидя за голубой школьной партой, которую притащила с улицы; слева от меня лежит стопка дешевой неотбеленной бумаги. Я могла бы написать роман; я давно уже подумывала об этом и делала первые наброски, и жужжание машинки вводило меня в медитативное состояние.