Лишенная детства - Софи Анри Страница 32

Однако, как только мы уходим с вечеринки, я получаю от него эсэмэску:

«Ты мне очень понравилась, надеюсь, скоро увидимся».

Даже не мечтай об этом! Ян, конечно, хорош собой, но уж слишком он похож на тех парней, с которыми я общалась, когда дружила с Дженнифер. Хватит с меня фанатов секса! Анжелика пытается меня переубедить. Они с Жо так и не поговорили толком, и он назначил ей назавтра свидание. Ян тоже придет. «Мы будем только вчетвером, выпьем по бокалу, ты о-бя-за-тель-но должна прийти, иначе весь план рухнет!» Вот незадача! Бывают дни, когда жалеешь, что у тебя есть друзья… Решено, я пойду, но с Яном буду подчеркнуто холодна.

К моему огромному удивлению, мне не приходится его осаживать. Он подходит ко мне с виноватым видом и целует в щечку. Едва я успеваю сказать «привет!», как он пускается в пространные пояснения: он просит у меня прощения, так как вчера обошелся со мной по-хамски, но на самом деле он совсем не такой, это из-за спиртного, и теперь он ужасно сожалеет…

— Если ты не захочешь больше меня видеть, я пойму, — заключает он с убитым видом.

И я по-настоящему влюбляюсь.

И, разумеется, даю ему второй шанс. Милый, галантный, предупредительный — он просто парень моей мечты. Для меня столь трепетное отношение настолько необычно, что я — на седьмом небе от счастья. С того дня, как мы начали встречаться, я все время глупо улыбаюсь, на щеках — румянец, глаза сияют. В общем, я счастлива как никогда. А вот что касается интимной жизни, хуже и быть не может. Я увертываюсь, извиваясь, как уж, стоит моего возлюбленному попытаться меня обнять. Он не отчаивается, полагая, что моя крайняя стыдливость объясняется неопытностью, и дает мне обещание, что подождет, пока я буду готова.

— Это нормально, что ты волнуешься, — утешает он меня. — Не беспокойся, я понимаю, ты ведь никогда не спала с парнем…

Он, как всегда, великолепен. Хотя на этот раз попал впросак. Мне же стыдно оставлять его в неведении относительно того, что он у меня — не первый, поэтому я говорю правду. Пугаясь в словах, я объясняю, что не девочка, но опыта у меня нет никакого. Потому что, с точки зрения физиологии, у меня уже был «первый раз», а вот с психологической точки зрения — нет. Ян не пытается прервать мои путаные излияния, но дрожание моих рук и мой срывающийся голос внушают ему тревогу, и он требует объяснений. После двадцатиминутного бессвязного бормотания я наконец делаю глубокий вдох и, дрожа всем телом, начинаю рассказ. Я описываю, как меня выкрали, лес и все остальное. Этот отвратительный «ком грязи» я вываливаю к его ногам и закрываю глаза крепко-крепко, потому что знаю: я только что уничтожила нашу любовь. Я представляю моего возлюбленного с искаженным лицом, испуганным, преисполненным отвращения. Как бы то ни было, теперь я уверена, что, сию же минуту или чуть позже, но он найдет причину прекратить наши встречи. Между ним и мной все уже, определенно, кончено. Кто захочет встречаться с девушкой, когда-то кем-то изнасилованной? Кто будет продолжать любить такую? Однако когда я наконец открываю глаза, Ян все еще рядом. И он плачет. Он прижимает меня к себе, и мы рыдаем вместе, пока моя печаль и отчаяние не иссякают. Его слезы смывают с меня грязь воспоминаний. Ян не хочет со мной расставаться. Он не боится ни моего страха, ни моего прошлого. Он принимает меня такой, какая я есть, — с исковерканной душой.

Позже, положив голову мне на живот, он скажет, что любит меня. Скажет просто, как нечто само собой разумеющееся, не пытаясь воспользоваться волнением, которое эти слова вызовут во мне. Он скажет это так же, как заплакал, — искренне. Его ласковые слова и слезы рождают во мне уверенность: он и никто другой станет моим первым мужчиной. И это, скорее всего, случится скоро.

Когда я думаю об «этом», внизу живота от страха у меня все сжимается в комок, но внимание и забота Яна меня успокаивают. День за днем его рука постоянно сжимает мою руку, я слышу его голос по телефону, он шепчет мне ласковые слова каждое утро… Наша история любви так красива, и я прихожу к убеждению, что «под одеялом» между нами ничего плохого случиться просто не может. Ведь это будет совсем не так, как было с Да Крусом! Быть может, я даже не вспомню о прошлом… Если задуматься, настоящего «первого раза» у меня все-таки не было, поэтому я умираю от волнения и страха, но понемногу прихожу к мысли, что сейчас в моей жизни все не так уж плохо, и я могу дать себе шанс в плане секса. Попытаться все «переиграть». Как с экзаменом на диплом бакалавра, который мне предстоит сдать в конце года: если в июне провалился, можешь попробовать еще раз в сентябре. Здесь — то же самое. Мой «второй раз» будет настолько хорош, настолько полон любви, что сотрет воспоминания о первом. Сотрет лес и страх, боль, отчаяние. Мне так хочется, чтобы у нас с Яном получился настоящий счастливый «второй первый раз», каким его воображают девушки: со шквалом эмоций, слезами счастья и приятным ощущением радости от того, что ты наконец по-настоящему стала женщиной. Как в фильмах…

Я надеялась на воплощение мечты, а пережила кошмар.

Я представляла себе все, но только не самое худшее. Я не предполагала, что слова моего возлюбленного напомнят мне приказы Да Круса, что его прикосновения моментально перенесут меня туда, в лес. Я не подумала о запахе — запахе тела моего возлюбленного, этом остром характерном запахе, который ассоциировался у меня с насилием. Я вдруг переношусь в тот лес, вижу над головой ели, ощущаю землю под брезентовой подстилкой, и меня жутко тошнит. Мне становится так страшно, что единственное, чего мне хочется, — это потерять сознание. Я не могу заставить себя взглянуть на любимого, но стоит только смежить веки, как я вижу над собой Да Круса, и мое тело тотчас же отказывается делать то, чего желает рассудок. Мне очень плохо. Мои плечи трясутся, на лице появляется гримаса отвращения, бедра сжимаются, как два бетонных блока, и я ничего не могу с этим поделать. Испуганный Ян спрашивает, хочу ли я, чтобы он остановился, но я с этим не соглашаюсь. Я не хочу его обижать, не хочу все испортить. Я мечтала о нежных объятиях, однако на деле все заканчивается силовым состязанием. После того, как все случилось, я бросаюсь в ванную, чтобы выплакать реки слез и жестко оттереть мочалкой тело под душем. Ян потом мне скажет, что я рыдала уже тогда, когда он меня обнимал.

Я этого даже не заметила.

Есть в жизни грустные вещи, которые не забываются. Моя потеря невинности — одна из таких. В этот день я поняла, что никогда не буду такой, как другие. Я никогда не смогу это «переиграть», никогда не узнаю, что значит первый раз в жизни соединиться сердцем и плотью с тем, кого полюбила. Я не смогу не видеть перед глазами чудовищных картин, не ощущать отвратительных запахов. Да Крус не только надругался надо мной, он меня ограбил. Больше всего в жизни я теперь жалею, что вообще вошла в их с Марией дом. И злюсь на себя за это, как никогда раньше.

Да Крус в тюрьме уже четыре года, но ему до сих пор удается портить мне жизнь. Мне все труднее жить с этой тенью, омрачающей мое существование. Из-за нее я в очередной раз не могу насладиться счастьем, которое само идет мне в руки. Но ведь мне всего семнадцать, я так молода! Нельзя уже сейчас отказаться от всех надежд на счастье! Нельзя навсегда остаться жертвой! Гнев, который понемногу, но неумолимо накапливается во мне, становится моей движущей силой. Я хочу жить и испытать все женские радости, и я их испытаю! Много месяцев я буду бороться за нормальную интимную жизнь, бороться с воспоминаниями, встающими перед глазами, с отвращением к запаху спермы и пота, от которого меня мутит до рвоты. Все средства хороши, лишь бы вырвать Да Круса из моей головы и нашей постели, и я даже прошу Яна душиться посильнее перед тем, как лечь со мной в постель.