Черный ящик - Амос Оз Страница 32

Письмо, что ты прислал мне, – ниже всякой критики: а) с точки зрения стиля и правописания; б) с точки зрения содержания. Ты – словно недоразвитый ребенок! И я говорю тебе это, Боаз, именно потому, что испытываю к тебе определенные чувства. Иначе я давно позволил бы тебе отправиться ко всем чертям – и довольно. Но, по-видимому, ты еще больший осел, чем был прежде, и из всех своих неприятностей извлек лишь один урок: как нарваться на новые неприятности. Как у нас сказано: "Толки глупца в ступе пестом – не отстанет от него глупость его". Мудрость, Боаз, не определяется весом и объемом, иначе Ог, царь-гигант Башана, считался бы у нас самым умным человеком.

Я для тебя сделал больше, чем было можно, – и тебе это известно, но если ты решил оставить Кирьят-Арбу, уйти и творить зло пред очами Всевышнего, – ну что ж, поглядим что из этого выйдет, ступай, кто тебя держит? Разве я приковал тебя цепью? Пожалуйста. Иди. Поглядим, чего ты достигнешь с твоей грамотностью, – как у какого-нибудь араба, да с твоими хулиганскими замашками – будто ты и не еврей вовсе. Свою бар-мицву – день совершеннолетия – ты уже, слава Богу, миновал, и уже были над тобой произнесены положенные слова: «Благословен Он, избавивший нас от наказания за сие». Так что, пожалуйста, почему бы тебе не пойти по стопам твоего милого отца, а тогда увидишь, что из этого выйдет. Только после этого не обращайся к Мишелю и не проси о спасении и финансовой поддержке. «Спасение» – это еще куда ни шло. Но ты набрался наглости просить у меня денег? И если уж мы этого коснулись – то есть денег, о которых ты, по глупости своей, упомянул в письме, то они и в самом деле принадлежат, как ты сказал, твоей матери, тебе и Ифат – каждому из троих по равной доле, и ты, Боаз, свою долю получишь от меня сполна, когда исполнится тебе двадцать один год, – и ни часом раньше. А если твой милейший отец хотел, чтобы ты получил деньги сейчас, сию минуту, то кто мешал ему дать тебе чек прямо в руки, вместо того, чтобы давать эти деньги мне? Так что, по-видимому, он все же знает до некоторой степени, что делает, раз возложил ответственность за тебя на меня. А если это тебе не нравится, пожалуйста, – путь открыт: обратись к нему с жалобой на меня.

И вообще, Боаз, по мне – делай все, что захочешь, хоть в араба превратись, если ты на их стороне. Только сделай одолжение, не берись учить меня, что такое арабы. Я вырос среди них и знаю их достаточно хорошо: ты, возможно, удивишься, услышав от меня, что араб в основе своей весьма положителен, наделен многими благородными качествами, да и в религии его есть несколько прекрасных положений, взятых прямиком из иудаизма. Но кровопролитие – это у них глубоко укоренившаяся традиция. Что поделаешь, Боаз, это то, что написано в нашей Торе об Измаиле: «И будет он дикарь-человек, рука его на всех, и руки всех на нем». У них в Коране сказано: «Суд Мухаммада – меч». Напротив, наша Тора утверждает: «Сион спасется правосудием». И в этом – вся разница. А теперь ты сам выбери – что тебе больше подходит.

В последний раз умоляю: возьми себя в руки и не усугубляй грех преступлением. На следующей неделе во вторник после полудня мы будем отмечать день рождения твоей сестры. Приезжай домой за день до этого, помоги немного матери и доставь радость девочке. Она тебя любит! В этот конверт я вложил чек почтового банка на шестьсот израильских лир. Ведь ты просил у меня денег? И не беспокойся, Боаз, сумму эту я не вычту из твоего наследства, которое берегу для тебя до того дня, когда ты вырастешь. Кроме того, ты найдешь в конверте портрет собаки, нарисованный Ифат.

Только у нее там получилось шесть ног.

Послушай, Боаз, давай будем считать, что твое письмо никогда не было написано? Просто не существовало? Снимем его с повестки дня? Мама шлет тебе свои приветы, а я заканчиваю – несмотря ни на что – с чувством дружбы и расположения.

Твой Мишель

* * *

Уважаемому подполковнику

профессору А. Гидону

Отделение политологии

Университет штата Иллинойс

Иллинойс, Чикаго, США

Здравствуйте.

Пишет вам Боаз Брандштетер. Вы знаете кто это. Адрес ваш я взял у мамы потому что господин Закхейм не согласился мне его дать, а от Мишеля Сомо я больше не хочу никаких одолжений. И от вас тоже. Поэтому напишу коротко и по делу. Вы дали для меня деньги Мишелю Сомо. Это я слышал от него и господин Закхейм сказал мне чтобы я взял деньги у Мишеля. Но Мишель денег не дает а наоборот. Всякий раз когда я попадал в непреятности он выручал меня, но деньги он взял а мне оставил гроши. Да еще каждый раз говорит мне что делать а чего нет. Теперь я живу в Кирьят-Арбе, работаю, зарабатываю деньги в оптической мастерской, но это место не для меня и для вас неважно почему. Все что я хочу это чтобы никто не указывал мне что делать а чего не делать. А типерь: если вы и вправду дали деньги Мишелю Сомо то мне нечего сказать и письмо это не существует. Но если вы меня имели ввиду то почему же деньги ко мне не попали? Это все что я хотел спросить.

Боаз Б.

* * *

Боазу Гидону (Брандштетеру)

через семью Шульвас,

ул. Баним-ле-Гвулам, 10

Кирьят-Арба, Израиль

23.7.76, Чикаго

Здравствуй, Боаз!

Я получил твое короткое письмо. И тоже не стану писать длинно. Ты хочешь жить один, так, чтобы никто не указывал тебе, что делать и чего не делать. Я принимаю это. По сути, я хотел того же, только у меня не хватило характера. Я предлагаю: давай на время забудем о тех деньгах, что находятся у Сомо. У меня есть для тебя два варианта: один – в Америке, другой – в Израиле. Хочешь приехать в Америку? Прими решение – и получишь билет. Я устрою тебе здесь жилье и найду работу. Возможно, даже связанную с оптикой. Со временем ты сможешь учиться тому, что тебе интересно. Если в будущем ты пожелаешь возместить мне мои расходы, ты сможешь сделать это из зарплаты, которую будешь получать здесь. Но это не горит, да и вообще не обязательно.

Только прими во внимание, что здесь ты столкнешься с проблемой языка. По крайней мере, в первое время. Прими во внимание также и то, что в местной полиции нет никого из родственников. Второй вариант: ты получаешь в свое распоряжение большой пустой дом возле Зихрон-Яакова. В настоящее время дом этот в очень плохом состоянии, но у тебя ведь золотые руки. Если ты начнешь постепенно приводить этот дом в порядок, я буду платить тебе за это приличную месячную зарплату и покрою все расходы на строительные материалы и т.п. Ты можешь пригласить любого – по своему выбору – пожить с тобой в этом доме, но сегодня дом заброшен. Там предстоит многое сделать. Можно заняться и сельским хозяйством. Да и море недалеко. Но ты свободен делать только то, что тебе хочется. Что бы ты ни выбрал – Америку или дом в Зихроне, – все, что ты должен сделать, это обратиться к адвокату Роберто Ди-Модена, который находится в том же оффисе, что и известный тебе адвокат Закхейм, у которого ты побывал. Обрати внимание: не следует обращаться к Закхейму. Иди прямо к Ди-Модена и скажи ему, каков твой выбор. Он уже получил указание удовлетворить любое из твоих желаний – то или другое. Ты не обязан отвечать мне. Будь свободным и сильным, а если сможешь – постарайся и меня судить по справедливости.