Правила Дома сидра - Джон Ирвинг Страница 32

Но больше всего поразили Гомера увиденные первый раз роды. Не столько искусство д-ра Кедра (ничего неожиданного в этом не было) или профессиональная согласованность действий сестер Анджелы и Эдны — Гомера потрясла слаженная работа организма матери и плода до вмешательства акушера, весь естественный механизм родов: ритмичность схваток, хоть проверяй по ним часы, выталкивающая сила мышц матки, и все при этом подчинено одному неминуемому результату — рождению ребенка. Самым необъяснимым было то, что новорожденный воспринимал новую для него среду как нечто враждебное, ту самую среду, чьим воздухом его легкие будут дышать до последнего дня. Так неласково встретил младенца этот мир, что казалось, будь его воля, он навсегда бы остался там, откуда явился. Неплохо для начала, сказала бы Мелони, будь она рядом. Конечно, физическая близость с ней доставляла Гомеру удовольствие, и все-таки он, поеживаясь, отметил, что половой акт сам по себе более прихотлив, чем роды.

Читая у девочек «Джейн Эйр», Гомер обратил внимание, что в последнее время Мелони как-то сникла; не то чтобы совсем сложила оружие или совсем ушла в себя. Чувствовалась в ней какая-то угнетенность, как будто что-то надломилось в ее душе. У д-ра Кедра не было истории ее рождения, в этом она заблуждалась, а отказ от заблуждения бывает иногда слишком дорого стоит. А тут еще два таких унижения: маленький пенис Гомера почему-то у нее во рту стал еще меньше, а начавшаяся потом близость очень быстро ему приелась. Да еще физическая усталость, думал Гомер. Шутка ли, одна уничтожила такой кусище рукотворной истории Сент-Облака. Сплавила по реке полдома! Устанешь тут!

Что-то изменилось и в нем самом, в его восприятии «Джейн Эйр»; тот или иной эпизод обретал новый смысл под действием недавних событий. Слишком много на него свалилось — находка срамной фотографии, первый сексуальный опыт такой неудачный, безрадостная связь с женщиной, «Анатомия» Грея, первые увиденные роды. Читая «Джейн Эйр», он теперь больше понимал тревоги героини, которые недавно казались скучными и надуманными. А ведь Джейн-то вправе была тревожиться. И надо же, чтобы после всего пережитого ему попалась именно эта фраза из середины десятой главы. В ней Джейн, мечтая, как уедет из школы, начинает понимать, что мир огромен, а жизнь ее — «крохотная песчинка». Возможно, Гомеру померещилось, что девочки с особым вниманием слушают эту главу, а Мелони ловит каждое слово, точно никогда ее не слышала. И тут как раз эта фраза:

«Как-то после полудня я вдруг почувствовала, что больше не в силах выносить это длящееся восемь лет однообразие жизни».

Он читал эти слова, и у него запершило в горле, он откашлялся, сделав короткую паузу, как бы выделив мысль Джейн. Стал было продолжать, но Мелони остановила его:

— Что, что, Солнышко? Прочти-ка это место еще раз.

— «Как-то после полудня я вдруг почувствовала, что больше не в силах выносить это длящееся восемь лет однообразие жизни».

— Я ее понимаю, — сказала Мелони горько, но без надрыва.

— Твои слова, Мелони, причиняют мне боль, — мягко проговорила миссис Гроган.

— Я ее понимаю, — повторила Мелони. — И ты тоже, Солнышко, — добавила она. — А пожила бы Джейн так целых шестнадцать лет! Что бы она тогда сказала?

— Успокойся, деточка, не растравляй себе душу, — уговаривала Мелони миссис Гроган.

И Мелони вдруг расплакалась. Она была уже совсем взрослая и не могла уткнуться в колени миссис Гроган, чтобы та погладила ее по головке. Взгляд миссис Гроган говорил, что Гомеру лучше уйти. Но он еще не дочитал главы, не кончил даже абзаца.

«Я жаждала свободы»… — продолжал он и вдруг замолчал: слишком жестоко продолжать. Джейн Эйр облекла их чувства в слова. Они с Мелони пережили несколько таких вечеров — когда от безысходности не хотелось даже шевельнуть пальцем.

В ту ночь снаружи воздух был лишен запахов, лишен истории. Было просто очень темно.

Вернувшись к себе в отделение, Гомер узнал от сестры Анджелы, что Джона Уилбура усыновили и уже увезли.

— Такая хорошая семья, — радостно сообщила сестра Анджела. — Отец семейства тоже долго писался по ночам. Они будут добры с Джоном.

Вечером того дня, когда очередной воспитанник покидал Сент-Облако, д-р Кедр немного менял вечернее благословение.

— Давайте порадуемся за Джона Уилбура, — сказал он в тот вечер, обращаясь к темной спальне. — Джон нашел семью. Спокойной ночи, Джонни.

— Спокойной ночи, Джонни! Спокойной ночи, Джон Уилбур, — нестройным хором повторили за ним мальчики.

Сделав торжественную паузу, д-р Кедр прибавил свое обычное:

— Спокойной ночи, принцы Мэна, короли Новой Англии!

Перед сном при свете свечи Гомер немного почитал «Анатомию» Грея, это ему позволялось. В ту ночь некому было писать в постель, но отсутствовали какие-то еще привычные звуки. Гомер скоро понял какие: д-р Кедр распорядился перевести Фаззи Бука с его шумной аппаратурой в больницу. Его поместили в отдельную палату рядом с операционной, поближе к сестрам. Видно, ему с его хозяйством потребовался дополнительный уход.

Познакомившись с работой расширителя и кюретки, Гомер понял, на кого похож Фаззи Бук — точь-в-точь человеческий эмбрион, только говорящий, такая же прозрачная кожа, изогнутая серпом спина, потому-то он и выглядел таким уязвимым. Как будто находился в той стадии, когда плоду еще положено зреть во чреве матери. Д-р Кедр объяснил, что Фаззи родился недоношенным и легкие у него так никогда и не расправились. Что это значит, Гомер уразумел, разглядев несколько узнаваемых органов во время банальной операции — удаления продуктов зачатия.

— Ты меня слушаешь, Гомер? — спросил Уилбур Кедр, закончив операцию.

— Да, — ответил Гомер.

— Я не утверждаю, что это правильно, понимаешь? Я говорю только, что это ее решение. Женщина вправе распоряжаться своей судьбой.

— Точно, — кивнул Гомер.

В тот вечер он долго не мог уснуть, все время думал о Фаззи Буке. Спустился вниз и пошел в палату рядом с операционной, в ней никого не было. Он стоял, прислушиваясь к ночным звукам. По хрипам легких, шуму водяного колеса и вентилятора он всегда легко определял местопребывание Фаззи.

Тишина ударила его по барабанным перепонкам сильнее, чем стук упавшей на крышу змеи, Мелони тогда еще прикусила ему палец. Бедняжка Мелони, слушает «Джейн Эйр», как будто ей читают про ее собственную жизнь; в последние дни она только однажды прервала его чтение. Напомнила про обещание («Помнишь, ты обещал, что не уедешь, пока я здесь? Ты дал мне слово»).

— Где он? — спросил д-ра Кедра Гомер. — Где Фаззи?

Д-р Кедр сидел за пишущей машинкой в кабинете сестры Анджелы, в котором допоздна засиживался почти каждую ночь.

— Я думал, как лучше тебе сказать, — тихо произнес д-р Кедр.

— Вы говорите, что я ваш ученик, да? Тогда говорите мне все прямо. Вы мой учитель. Не надо ничего утаивать от меня.