Ирландия. Прогулки по священному острову - Генри Воллам Мортон Страница 32

Откуда взялся этот обычай?

Никто не знает. Ответ на этот вопрос в момент вдохновения может сочинить смотритель, обладающий знанием психологии. В восемнадцатом веке камень Бларни никто не целовал.

С тех пор, я думаю, здесь перебывало много камней Бларни. До сих пор спорят о том, где находился первоначальный камень. Некоторые утверждают, будто он стоял в двадцати футах от вершины башни, с южной стороны, и в камне была высечена надпись: «Cormac McCarthy fortis mi fieri fecit. A. D. 1446». Другие говорят, будто в настоящем камне есть трилистник, и о месте, где тот камень находится, известно немногим. Неприятно услышать все это после того, как вы совершили свой подвиг!

Спустившись по винтовой лестнице, вы спрашиваете гида: «А что сделает для меня камень Бларни?»

Со скучающим видом человека, уставшего отвечать на один и тот же вопрос, гид произносит слова отца Праута:

Там камень лежит;

Коль его поцелуешь —

Даром тебя ублажит:

Станешь речистым

Пуще Нечистого,

И знатная дама

Уже в предвкушеньи дрожит.

Вы задумчиво идете прочь, успокаивая себя мыслью, что все это — сплошное бларни!

13

Я поехал по западной дороге в Керри через Макрум. В Кенмэре на улицах встречалось множество черных коров. День обещал быть хорошим.

Кенмэр — типичный южноирландский городок. Это вы поймете, поездив день по здешним дорогам. Приятное место на берегу реки. Улицы длинные и широкие, магазины маленькие и скучные, однако хорошая погода вносит в них жизнь и краски.

Меня вдохновила атмосфера домашней суеты, и я решил купить отрез на редкость привлекательного твида, который изготавливают в здешних местах. Выбрал ткань цвета овсянки. Затем я сделал нечто более трудное: вошел в монастырь Бедной Клары, где мать-настоятельница любезно помогла мне выбрать изысканные кружева, плетению которых монахини обучают дочерей Керри.

Но Кенмэр прежде всего запомнится мне своими шляпами. Кто может забыть старые шляпы Ирландии?! Это неотъемлемая черта ландшафта. Если каждому сельскому жителю выдать новую шляпу, Ирландия почувствует себя неловко и утратит свою самобытность.

Я говорю о столетнем котелке, предмете античного величия, пережившем времена бури и натиска. За ним стоит большой опыт с утратой иллюзий и грузом прожитых лет, тем не менее он легок и воздушен, словно готовый рассыпаться гриб-дождевик.

Вот она, бесформенная масса из поношенного фетра с уплощенным краем и не знавшей ленты лысой тульей, залихватски заломленная над дерзкой физиономией. Лицо это красного цвета, с носом-картошкой, светлыми, внимательными глазами и забавным маленьким ртом. Казалось, человек прежде пробует слова на вкус, а уж потом выпускает их наружу.

Пожалуй, мне удалось увидеть самую старую ирландскую шляпу. Носил ее очень старый человек, однако древний котелок скинул ему годы и превратил едва ли не в мальчишку. Невозможно поверить, что этот головной убор когда-то был совсем новеньким и ожидал покупателя в витрине магазина. Первоначальный цвет шляпы был торжественно зеленым. Ныне, благодаря вмятинам и следам былых повреждений, шляпа полностью утратила форму котелка. Она была такой старой, что казалась новой и оригинальной. Я почувствовал, что все остальные котелки Ирландии должны почтительно склониться перед этим патриархом. Совершенно невероятно, чтобы где-нибудь в Ирландии нашелся претендент на столь фантастически древний трон.

Я с интересом и уважением смотрел на старого хулигана, на голове которого сидела эта шляпа. Казалось, он носит на себе всю историю Ирландии. Когда король принимает корону, появившуюся всего лишь во времена Реставрации, то, хотя она и украшена более старыми камнями, символом нации ее не назовешь. То ли дело котелок Кенмэра!

В Ирландии носят и мягкую шляпу. Она прожила так долго и ярко, что первоначальная форма затерялась в дымке времени. Ее можно надеть задом наперед, или набок — никто ничего не заметит, потому что, с какой стороны ни посмотри, она напоминает грязный фетровый пудинг, вылитый на голову владельца. Поношенный котелок говорит вам о человеке, имевшем профессию, но опустившемся по причине пьянства. («Вы не поверите, что он когда-то был великим врачом, правда?») А вот рваная фетровая шляпа — признак бездельника, о благополучной судьбе которого не идет и речи.

Обожаю старые шляпы. Мужчины всегда меня хвалили, а женщины упрекали за то, что я слишком долго ношу одну и ту же шляпу, но до ирландцев мне далеко. Я смотрю на них с восхищением и завистью. Знаю, что никогда у меня не будет такой же старой шляпы, даже если я очень постараюсь: стану выставлять ее на ночь на улицу, топтать ногами или сбрасывать с высокой лестницы. Моя шляпа будет выглядеть просто поношенной, быстро перейдет границу между удобной и той, которую невозможно носить. У нее никогда не будет достойного и индивидуального вида, какой я встречаю в Ирландии.

Старая шляпа — удивительная вещь. Она поразительным образом вбирает в себя характер и даже внешность ее обладателя. Вам стоит лишь взглянуть на висящую на крючке старую шляпу, чтобы понять, чья она. Часто думаю, что, если бы расположенная ко мне женщина попросила меня оставить ей что-то на память, чтобы во время моего отсутствия этот предмет живо напоминал бы ей обо мне, я дал бы ей самую старую свою шляпу.

Но в Ирландии старые шляпы обладают столь мощной индивидуальностью, что вдова, глядя на шляпу покойного мужа, не может поверить, что он оставил ее навсегда. Эти шляпы разве только говорить не умеют.

Итак, я с глубоким уважением снимаю шляпу перед могучим ветераном, отцом всех шляп, котелком Кенмэра.