Лиза из Ламбета - Уильям Сомерсет Моэм Страница 32

Явился доктор.

— Что скажете, доктор — она очень плоха? — приступила к нему миссис Ходжес.

— К сожалению, вы правы, — отвечал доктор. — Вечером опять зайду.

— Кстати, доктор, — вылезла миссис Кемп, — коли уж вы тут, не дадите ли мне чего-нибудь от ревматизмы? Я, видите, ревматизмой мучаюсь, а тут этакая погода, этакая сырость, просто не знаю, куда деваться. И еще, доктор, нельзя ли мне получать бульон при больнице? Видите, муж мой помер, дочка больная лежит — куда ж мне на работу-то ходить, а денег-то у нас…

Наступил вечер. Явилась миссис Ходжес, днем занятая своими домашними делами. Миссис Кемп спала.

— Вот только на минуточку задремала, — сообщила она миссис Ходжес, ее растолкавшей.

— Ну, как ваша дочка? — поинтересовалась добрая соседка.

— Ох, — заквохтала миссис Кемп, — ревматизма-то вовсе замучила, прям не знаю, куда деваться, а тут еще Лиза пластом лежит и растереть меня не может, так мне уж до того худо, до того худо! Надо ж было такому случиться: дочка слегла, когда мне самой уход надобен. Да, видно, такая моя судьба…

Миссис Ходжес перевела взгляд на Лизу. Девушка лежала точь-в-точь как утром, щеки горели, губы судорожно ловили воздух, на лбу выступили крохотные капельки пота.

— Как ты, милая? — спросила миссис Ходжес. Лиза не ответила.

— Она вроде без сознания, — сообщила миссис Кемп. — Я ее спрашивала, кто виновник-то, а она и ухом не ведет — верно, не слышит. Легко ли мне на старости лет этакое про дочь узнать?

— Как я вас понимаю, миссис Кемп, — с чувством произнесла добрая соседка.

— Когда вы вошли да сказали: выкидыш, я сама рассудок чудом сохранила. Нипочем бы не догадалась, что с Лизой делается.

— Я такое с первого взгляда определяю, — закивала миссис Ходжес.

— Вам сам Бог велел. Не иначе, вы многих пользовали.

— Так и есть, миссис Кемп, так и есть. Я в повитухах без малого двадцать годков — еще бы мне не разбираться.

— Ну а как платят-то?

— Ежели по правде, миссис Кемп, жаловаться не приходится. Я беру обычно по пять шиллингов, и, смею заметить, это очень скромная плата за мои труды.

Известие о том, что Лиза больна, быстро распространилось; то один, то другой сосед заглядывал справиться о ней. Вот и сейчас в дверь постучали. Миссис Ходжес отворила. На пороге мялся Том.

— Входи, — разрешила миссис Кемп.

Том вошел на цыпочках, почти не дыша; постоял в молчании над Лизой. Миссис Ходжес терлась возле.

— Можно с ней поговорить? — прошептал Том.

— Она не слышит.

Том застонал.

— Она поправится, как вы думаете?

Миссис Ходжес пожала плечами.

— Поостережемся искушать Провидение.

Том наклонился к Лизе. Жестоко покраснев, поцеловал ее и, не говоря более ни слова, вышел.

— Вот молодой человек, что за ней ухаживал, — прокомментировала миссис Кемп, указав пальцем ему в спину.

Вскоре заглянул доктор.

— Ну, как она, что скажете? — деловито, с достоинством осведомилась миссис Ходжес, гордая собственной причастностью к медицинской профессии.

— Прогноз крайне неблагоприятный, — отвечал доктор.

— То есть вы имеете в виду, она долго не протянет? — переспросила миссис Ходжес, понизив голос до шепота.

— Увы!

Едва доктор уселся подле Лизы, миссис Ходжес со значением кивнула миссис Кемп, которая промокала глаза платком, и вышла к соседям, которые давно ждали под дверью.

— Что, что доктор говорит? — Соседи, Том в их числе, обступили почтенную повитуху.

— То же самое, что я уже давно говорю: ей недолго осталось.

Том не сдержался, выкрикнул Лизино имя.

— Миссис Ходжес — она опытная, — уронила одна из женщин вслед ушедшей повитухе.

— Верно, — подхватили в толпе, — она у меня последние роды так приняла, что любо-дорого. Если уж выбирать, я бы миссис Ходжес на сорок докторов не променяла.

— Я тоже. Миссис Ходжес еще ни разу не ошиблась.

Миссис Ходжес тем временем успокаивала миссис Кемп.

— Знаете что, миссис Кемп: выпили бы вы глоточек бренди. Для нервов очень хорошо.

— Ваша правда, миссис Ходжес. Уж такая у меня нынче слабость, уж такая слабость. Я как раз думала, не купить ли виски на два пенса.

— Нет, миссис Кемп, — убежденно говорила миссис Ходжес, беря соседку за руку. — Послушайте моего совета: ежели вам неможется, пейте только бренди. Только бренди в таких случаях помогает. Я сама против виски ничего не имею, но как лекарство оно не годится. Только бренди, миссис Кемп!

— Доверюсь вашей опытности, миссис Ходжес; сделаю, как вы советуете.

Откуда ни возьмись, явилась бутылка, миссис Кемп разлила целительную влагу по стаканам.

— Я, миссис Кемп, когда на работе, капли в рот не беру — такое мое правило, — замахала было руками многоопытная повитуха. — Вот разве только для компании.

— Ваше здоровье, миссис Ходжес.

— И ваше, миссис Кемп. Спасибо за угощение.

Лиза лежала пластом, едва дыша, с закрытыми глазами. Доктор щупал ей пульс.

— Не везет мне последнее время… — Миссис Ходжес облизнула губы. — Вторая покойница за десять дней, не считая младенцев.

— Ай-ай-ай.

— Конечно, первая была всего-навсего проститутка, а им и счет другой, верно? Они не то что порядочные женщины вроде нас с вами.

— Ваша правда, миссис Ходжес.

— А все ж таки пускай и они живут, проститутки, я имею в виду. Кто знает, как они на эту дорожку ступили. Не наше дело осуждать.

— У вас доброе сердце, миссис Ходжес. Этакая редкость нынче.

— Что есть, то есть. Хотя для моего спокойствия, да и для работы лучше бы мне быть посуровее. Я всегда это говорила. Чего мне только делать не доводилось; а все же я так скажу: я работу свою люблю, несмотря ни на что. А ведь заметьте, миссис Кемп: не всякая повитуха из любви трудится, сколько корыстных-то развелось!

Некоторое время каждая молча потягивала свое бренди.

— Легко ли, когда в мои-то годы этакое с дочкой. — Миссис Кемп вернулась к предмету, не перестававшему ее тревожить. — Я сама из порядочной семьи, у нас ничего подобного отродясь не бывало. Нет, миссис Ходжес, я самым законным манером в церкви венчалась, хоть сейчас могу свидетельство о браке показать, а дочка этакое вытворила. В голове не укладывается. А ведь я ей хорошее образование дала, миссис Ходжес, заботой ее окружила. Ни в чем она отказа не знала; я на работе надрывалась, чтоб ей сладко жилось, а она меня опозорила, всю семью опозорила!