Клубника в горьком шоколаде - Светлана Борминская Страница 32

— Итак, дело практически закрыто, — перед сном, как пономарь, бубнил он, заворачиваясь в одеяло, как в кокон. — Хазарову разрешили предать тело покойной тёщи земле. Похороны будут завтра.

Среди ночи Рогаткин вдруг проснулся и вспомнил лицо бабуси по фотографиям, которые видел вчера в её квартире: увесистая бородавка на щеке и крупный нос заставляли поразмыслить о том, что у бабуси, безусловно, был непростой жизненный путь.

«Видимо, отец Евы, в отличие от самой Лили Калюновски, был довольно пригож, — Лев Тимофеевич резко перевернулся на другой бок, и чуть не скатился с кровати на пол. — Иначе в кого бы уродилась её красавица-дочь?..»

СЛАВНЫЙ ДЕНЁК

Кот подпрыгнул, зашипел и бросился в кусты. Василий недоумённо посмотрел на то место, где только что был кот и, тяжело вздохнув, продолжил путь к подъезду, обходя лужи в новых длинноносых чёрных штиблетах.

«Славный я человек, — подумал он про себя. — Другой какой хам трамвайный поддел бы этого полосатого ботинком под ребро, чтоб не мешал серьёзным людям по тротуарам ходить».

— Ирина, я пришел! Славный денёк сегодня, да?.. — громко сказал он, открывая дверь. — А где мои дорогие воспитанники — Яша с Пашей?

Ирина вышла и поздоровалась с гувернёром.

— У моих детей будет самое лучшее образование, — всего месяц назад разговаривала Ирина с мамой.

— К чему ты это говоришь, не понимаю?! — возмущённо ответила Елена Николаевна, снимая фартук. — Вон тебя, такую умную, вырастила же?..

— Мам, мы же в Москве, и у нас есть возможность нанять специального человека, — Ирина вдруг засомневалась в своём решении, но виду не подала. — Пусть у мальчишек будет гувернёр, хорошо?..

— Никак не пойму, объясни старой дуре, зачем нам чужой человек в доме? — Елена Николаевна нервно наматывала по кухне круги. — Мне что, переодеваться к его приходу прикажешь? Из халата в костюм, так что ли?..

— Ну, хотя бы для того, чтобы с детства мальчишки учили иностранные языки, мам! При чём тут твой халат? — рассердилась Ирина. — К твоему сведению, мамочка, у этого гувернёра рекомендации от лучших московских семей!

— Может, он сам рекомендации написал! — фыркнула Елена Николаевна. — Писать-то умеет… И считать! Ну что это за работа для мужика — детей на дому учить, Ир?..

— Мама, вспомни, у всех дворянских детей были гувернёры, — привела последний аргумент Ирина. — И потом, мужскому воспитанию кто их научит, как не гувернёр?.. Ну, не мы же с тобой, мама?

— Ирина, мои воспитанники уже позавтракали?.. Здравствуйте, Елена Николаевна! Вам очень идёт сиреневый цвет волос, — расшаркался у порога гувернёр.

— Позавтракали, — Ирина переглянулась с мамой, которая успела к приходу гувернёра переодеться в костюм, но тапочки и фартук так и не сняла.

— Здравствуй, Вася! — завопил Яшка, когда Василий вошёл в детскую и прикрыл за собой дверь.

— Васька пришел, — едва слышно добавил Пашка.

Мама поморщилась и встала в позу.

— Этому Ваське скоро пятьдесят, Ира! — шёпотом возмутилась она. — А они его Ва-ася зовут… Даже Пашка сопливый его Васей зовет, Ир!

— Ну, ма, есть такая игровая форма учёбы, — отмахнулась Ирина. — Зато они не устают и соображают быстро.

— А разве они без него уставали, Ир? — топнула Елена Николаевна. — С чего им уставать-то, сорванцам? И зачем, скажи мне, старой дуре, ты ему ключи от квартиры дала?..

— Мам, ну чего у нас брать, а? — Ирина села и тоскливо обвела глазами кухню. — Я ему детей доверяю, а ты — «ключи зачем дала»!..

— Вот необходимое-то и унесет, как обидно-то будет, Ирочка, — Елена Николаевна прислушалась. — Нет уж! — через минуту решительно вскочила она. — Нет, Ира, нет…

— Ну что ещё, мам?

— Что-о?! — переспросила Елена Николаевна. — А то, дочка дорогая, я его с мальчишками ни на минуту одних больше не оставлю. Пойду и прямо сейчас посмотрю, чему он их там учит?! — и, сорвав с костюма фартук, решительно открыла дверь и вошла в детскую.

Ирина подняла с пола фартук в оранжевых апельсинах и прислушалась. Взрыва смеха не последовало, урок английского продолжался, как ни в чём не бывало.

К ДЕВОЧКАМ

Ирина подкрасила губы и кинула помаду в сумку. На душе почему-то скребли кошки, и хотелось что-то поменять в жизни сию же секунду, но вот только что поменять?.. Извечный вопрос, к сожалению, так и оставшийся без ответа.

— А хотите, я вас к девочкам сегодня отвезу? — с утра предложила сыновьям Ирина. — У бабушки голова болит, совсем не выносит она вашего гувернёра Васю.

— А мы его тоже не выносим, правда, Паш? — проворчал старший Яшка, завязывая кроссовки. — А когда поедем?

— Прямо сейчас, только позвоню-узнаю, — Ирина взглянула на телефон.

Литовский бульвар. Перекрёсток. Метро. Турникеты. Триста шагов по липовой аллее. Шлагбаум улицы Пичугина. Спутниковые тарелки и флюгера на крышах всех домов. Дом Хазаровых с разноцветной крышей из черепицы и новым цветником взамен старого, пострадавшего после урагана, а впритык к цветнику — забор бабки, которая с крыши пристально обозревала окрестности.

— Мам, смотри-смотри, бабка на крыше сидит! — подпрыгнул и засмеялся Яшка, показывая пятернёй вверх.

— Какая ещё бабка? — Ирина повертела головой и от неожиданности уронила очки, потому что на пологой крыше избушки у большого дома действительно сидела самая обычная деревенская бабка в шляпе с опущенными полями поверх повязанного ситцевого платка. — Ну, ничего себе…

Дома у Хазарова были лишь девочки с няней. Сати и Тамила бегали с распущенными волосами по гостиной, а у маленькой Резеды на косе висела большая бархатная стрекоза и она, как примерная девочка, лежала на ковре у телевизора и смотрела мультики.

— Добро пожаловать к нам в гости! — встретила их на пороге няня, к кармашку её униформы был приколот бейджик «Звездный слуга». — Кима Магомедовича нет, а меня зовут Саша, — сказала она хорошо поставленным голосом. — Девочки, покажите гостям свою комнату, а я приготовлю всем сок и печенье.

— Сегодня мы играем в детской на втором этаже, пойдемте туда, — Сати взяла Пашку за руку и повела к ступенькам.

Ирина, не торопясь, шла за бегущими вверх по лестнице детьми и думала: «Этот дом Ким построил для своей Евы…»

— Вот наша спальня, мы тут спим, — Резеда взяла Иру за руку и потащила к раскрытым розовым дверям.

Одна половинка детской — День.

Вторая — Ночь.

День — комната игрушек.

Ночь — три кроватки-лепестка под балдахинами и нарисованное звёздное небо над головой. Затем девочки чинно показывали детскую ванную комнату. Сати, смеясь, объясняла Яшке наличие косметики на полках.

— Ты красишься? — удивился тот.