Зари. Мне удалось убежать - Зархуна Каргар Страница 31

Мама поцеловала меня в лоб.

— Анеза, дитя мое, ты прекрасна, будто луна. А твоя жизнь пусть будет теплой и ясной, как солнце.

Мы наконец дошли до стульев, и мама попросила других девушек убрать в комнате, потому что скоро придет время обеда. Семья жениха наняла повара, который помог моей матери приготовить еду. В нашей культуре родители жениха оплачивают почти все свадебные затраты. Мой отец попросил небольшую сумму за меня, несмотря на то что семья моего будущего мужа готова была заплатить больше. Он не считал правильным брать деньги за дочку, хотя у нас в Кундузе так поступают почти все.

Когда комнату убрали и закончили последние приготовления, я села на стул, предназначавшийся для невесты, а Фареба — на стул для жениха. Она сказала, что, если он не появится, она будет моим мужем. Я засмеялась и шутливо пригрозила ей, что мой жених выгонит ее и унесет меня.

Мне стало жарко, и Фареба приказала одной из девочек обмахивать меня пакой (веером). Эта девочка была счастлива побыть возле невесты.

С улицы послышалась громкая музыка — прибыл жених со своей семьей. Фареба схватила меня за руку.

— Господи, Анеза, они уже здесь!

Все женщины встали, некоторые из них подошли к окнам, но большинство вышло во двор встречать гостей. Мать знаком приказала Фаребе закрыть мое лицо шалью. Я старалась разглядеть, что происходит, через две маленькие дырочки, и увидела семью жениха. На них были яркие одежды и много золотых украшений. Затянули песню:

Ма дисмал аврдем.

Арус биадар джана ба сад назз авардем.

Мы с большой радостью

принесли платок жениха.

Две сестры моего будущего мужа танцевали перед остальными женщинами. Им, должно быть, было очень жарко, но они старались показать, как рады, что их брат женится. Мне не терпелось увидеть Джабара, моего жениха, но его увели в комнату для мужчин. Его мать подошла ко мне. Она поцеловала меня в лоб и бросила на меня несколько купюр. Дети тут же стали ловить деньги. Два маленьких мальчика ухватились за одну банкноту и стали тянуть каждый к себе, пока она не разорвалась надвое. Фареба старалась отогнать детей и попросила мою свекровь не бросать больше деньги.

Услышав это, свекровь повернулась к моей подруге.

— Какое твое дело, девочка, как я выражаю радость по поводу свадьбы сына?

Фареба не ответила, но позже наклонилась ко мне и шепотом заговорила со мной:

— Боже, ты слышала? Она ведет себя, как командир войска.

Я понимала, что она шутит, и надеялась, что на самом деле у моей свекрови хороший характер. У нас ходит много шуток и анекдотов про злую свекровь.

Свекровь подняла мой тадж (диадему и вуаль), чтобы увидеть мое лицо, и я, как и положено по традиции, опустила глаза. Затем все члены семьи моего будущего мужа по одному подходили и рассматривали меня. Я очень надеялась, что они сочтут меня симпатичной, потому что знала, что потом женщины будут обсуждать мою внешность.

Женщины что-то выкрикивали, некоторые танцевали, а другие хлопали в ладоши. Через какое-то время мне позволили сесть. Наконец в комнату вошла моя мать и сказала свекрови, что пришло время праздничного обеда. Женщины и девушки моей семьи принесли воды, чтобы гости могли помыть руки, и на полу расстелили дестерхан (большую скатерть). На нее поставили большие блюда с рисом, чипсами, шпинатом, кюфтой (мясными шариками), хурмой и свежевыпеченными лепешками — их только что достали из печи. Гостям предложили бутылки с кока-колой, фантой и минеральной водой. Девушки стояли у стены, готовые принести гостям все, что те попросят.

Моя свекровь принесла мне тарелку с едой и сказала, что я должна подкрепиться. Мне свекровь показалась доброй, и это меня обрадовало. Но когда я принялась за еду, то вдруг поняла, что я последний раз обедаю в родительском доме как член семьи, и начала переживать, гадая, какой будет моя семейная жизнь.

Фареба, должно быть, заметила это по моему лицу.

— Его родственники какие-то все страшные, — прошептала она, и мне стало еще тоскливее.

Все остальные наслаждались едой. Мать суетилась вокруг родственников жениха, стараясь угодить им. Она знала, что если они останутся довольны, то лучше примут меня.

Наверное, в мужской комнате происходило то же самое. Я представила отца, который отдает распоряжения мальчикам, следя за тем, чтобы гости ни в чем не знали отказа. Маленьким мальчикам и девочкам разрешалось заходить в обе комнаты — они могли есть либо с матерью, либо с отцом.

Моя свадьба стала большим событием для нашей деревни. Люди редко нанимали повара, но несмотря на его помощь, я видела, что моя мама тяжело трудилась, готовя все это. Когда гости поели, мои родственницы убрали грязную посуду и крошки со скатерти.

Мать и сестры жениха снова стали петь и хлопать в ладоши — приближалось время никах — свадебной церемонии. Мулла начал произносить традиционные фразы, и Фареба прошептала, что я должна помолиться. Я попросила у Всевышнего счастья для себя и своей семьи.

Мой дядя и один из двоюродных братьев пришли, чтобы спросить у меня, согласна ли я стать женой Джабара. По обычаю, они должны были задать этот вопрос три раза. Как только я ответила третий раз, что согласна, мужчины выстрелили в воздух из ружей. Фареба сказала, что теперь я законная жена Джабара.

Женщины стали подходить по одной, чтобы поцеловать меня и пожелать счастья. Когда гости вставали, мне тоже нужно было встать, а если они просили меня сесть, мне по традиции полагалось сесть. Я не привыкла к таким высоким каблукам, и скоро у меня стали болеть ноги. Я устала и сказала Фаребе, что не могу дождаться, когда все закончится. Она засмеялась и спросила: неужели мне так не терпится остаться с мужем наедине?

Наконец, в комнату ввели жениха женщины его семьи: пришло время церемонии аина мисаф — момента, когда мы увидим друг друга в первый раз, — и меня быстро накрыли шалью. Я слышала, как ему поют песню «Ахесто баро». Мое сердце бешено колотилось. Фареба сжала мою руку:

— О Господи, Анеза, он такой большой и толстый!

Я чувствовала, что кто-то стоит рядом со мной. Фареба и моя мать встали за моей спиной.

— Если они будут заставлять тебя сесть, не поддавайся, — прошептала мне мама.

По поверью, тот, кто сядет на стул последним, будет главой семьи. Я видела эту игру на свадьбах множество раз и знала, что мама и Фареба встанут за Джабаром и будут стараться усадить его на стул. Свекровь сказала, что жених и невеста могут сесть, а потом я почувствовала, как она давит мне на плечи, стараясь усадить на стул. Я не поддавалась, потому что знала, что все женщины смотрят, кто из нас победит. Наконец мы оба сели, причем одновременно, как мне показалось, и все стали петь и хлопать в ладоши.

Мне на колени положили зеркало, и моя мать сказала, что теперь я могу посмотреть на своего мужа. Первое, что я заметила, глядя в зеркало, это то, что у него большая борода, а второе — что у него круглое лицо и выпученные глаза. Я испугалась. Я посмотрела снова, и на этот раз он подмигнул мне. После этого я стеснялась смотреть в зеркало. Но я навсегда запомнила его таким, каким увидела впервые, и это было не очень приятное воспоминание. Этот толстяк не был ни молодым, ни красивым — он совсем не был похож на героя фильма. Один взгляд на Джабара разрушил мои мечты.