Любовь и честь - Рэндалл Уоллес Страница 30
Любовь и честь - Рэндалл Уоллес читать онлайн бесплатно
— Мы починили упряжь, — сияя, сообщил он. — Подправили сани и наладили печку… Господи помилуй, это еще что? — Он изумленно уставился на бочку, из которой пыталась выбраться перемазанная с головы до ног Зепша. Она орала и осыпала проклятиями испуганных крестьян, пытавшихся помочь ей.
— Пустяки, князь, — заверил я его. — Это Зепша, если вы помните. Она по просьбе графа Горлова решила посмотреть, хорошо ли вычистили бочку.
— По просьбе графа? — Наш хозяин растерянно перевел взгляд на оранжерею, где дамы приводили в чувство его супругу, лишившуюся чувств при виде голого графа Горлова. Помнится, в прошлый раз она упала в обморок, когда увидела мертвого кучера и казака, поэтому я не очень беспокоился за нее. Впрочем, князь тоже совершенно хладнокровно заметил:
— Похоже, она опять лишилась чувств, не правда ли? Что случилось на этот раз?
Я коротко, но почтительно изложил происшедшее.
— Совсем голый, в одних сапогах? — удивленно переспросил Бережков и тут же расхохотался. — Вот это да! Надо же, какой остренький соус к нашему пресному салату, не так ли, капитан? — усмехаясь, добавил он.
— Прекрасно сказано, князь.
— Прошу прощения, мадемуазель, — он повернулся к Беатриче. — С добрым утром.
Князь снял шляпу и поклонился ей, и в этот миг я просто обожал его.
— Доброе утро, князь, — отозвалась Беатриче. — Позвольте поблагодарить вас за баню. Это просто замечательно.
— Рад, что вам понравилось, — наклонил голову Бережков. — Так говорите, что граф Горлов выздоровел? Прекрасная новость… Собственно, я хотел сказать, что упряжь и сани мы починили, насколько это возможно здесь, в деревне. Могу ли я чем-нибудь еще быть вам полезен?
— С вашего позволения, мне бы хотелось послать гонца в Санкт-Петербург. Можно ли кого-нибудь отправить?
— Кого-нибудь? Кого-нибудь… Господи, да кого угодно. Да хоть сына моего повара. Он хороший наездник.
— Мне понадобится перо и бумага.
— Отлично, — кивнул князь и зашагал к дому, где его жена уже пришла в себя.
— Дражайшая моя! — воскликнул князь, приближаясь к ней. — Что с вами? Что вас так взволновало?
Беатриче отправилась вслед за князем исполнять свои обязанности при дамах, а я открыл дверь и вошел на мужскую половину бани. Горлов уже совсем разделся, — то есть, снял сапоги. Двое крестьян поливали его сверху горячей водой, а он яростно тер себя мылом и фыркал от удовольствия…
Мы долго и с наслаждением мылись и с не меньшим удовольствием надели чистое белье и мундиры, которые приготовила нам Беатриче, когда услышали, как открывается дверь в женскую половину, и голос Зепши:
— Приготовились! Я захожу!
Горлов, застегивая мундир, ухмыльнулся и подмигнул мне.
Судя по всему, крестьянки на женской половине облили ее горячей водой, потому что Зепша разразилась воплями: Нет! Нет! Ну хватит! Пожалейте бедную Зепшу! Не трогайте меня!
Мы с Горловым встревоженно переглянулись, но тут же сообразили, что Зепша продолжает развлекать дам, поскольку ее крики были прекрасно слышны в оранжерее.
— Не надо! Не насилуйте меня, пожалуйста! Я такая маленькая и голая, не надо-о-о-о!
— Идем, — толкнул я Горлова, — покажем им всем, что мы не имеем к этим воплям никакого отношения. А потом неплохо бы еще раз закинуть ее в бочку с дегтем.
— Да погоди ты, дай одеться. — Оказывается, Горлов не застегнул еще пару пуговиц.
После того как он прошествовал в баню в чем мать родила, это заявление позабавило меня, но улыбка исчезла с моего лица, когда Зепша разразилась новой серией криков:
— Не набрасывайтесь на меня вдвоем! Лучше возьмите Беатриче! Она готова на все! Ее возьмите!
Я застыл от негодования и готов был уже плюнуть на все приличия и задать карлице настоящую трепку, но меня остановила мысль, что, открыто вступившись за Беатриче, я могу только навредить ей. Тем не менее я все еще колебался, когда мы услышали, как открылась дверь женской половины и раздался голос Беатриче, вернее даже не голос, а шипение:
— Еще раз назовешь мое имя — и я вырву твое гнусное сердце и брошу его собакам.
Судя по воцарившейся тишине, они смотрели друг на друга. Потом снова хлопнула дверь. Я вышел наружу и тут же увидел Беатриче.
— Если вы отдадите мне вашу грязную одежду, я прикажу ее постирать.
Я чувствовал, что все дамы в оранжерее смотрят на нас. Мне хотелось сказать Беатриче что-то хорошее, но я не мог найти слов. Следом за мной вышел Горлов с ворохом грязной одежды. Беатриче потянулась было за ней, но я остановил ее.
— Я не позволю вам прикасаться к моей грязной одежде, Беатриче.
— И к моей тоже, — громко заявил Горлов, чтобы его услышали дамы, стоявшие уже на ступеньках у входа в оранжерею.
— Будет вам, — улыбнулась Беатриче и забрала у Горлова охапку одежды. — Вы что же думаете, я стыжусь этого?
Она поглядела на Горлова, потом на меня и, увидев мое расстроенное лицо, снова едва заметно улыбнулась.
* * *
Мое послание было коротким:
«Атакован казаками южнее Бережков. Женщины в безопасности. Кучер убит. Потерял двух лошадей. Возвращаемся в Санкт-Петербург сегодня. Будем ехать по N-ской дороге. Селкерк».
После того как казаки напали на нас всего в одном дне езды от северной столицы, приходилось принимать дополнительные меры безопасности, поэтому, посовещавшись с Горловым, мы выбрали другую дорогу.
Написав на конверте «Вручить князю Мицкому или маркизу Дюбуа», я отдал письмо гонцу и велел скакать без остановки.
Князь Бережков наотрез отказался от какой бы то ни было компенсации за убытки и расходы, даже когда я посоветовал ему на всякий случай сжечь изгаженную Горловым постель. Даже мои уверения, что все расходы оплачиваются не из моего кармана, не изменили его решения. Более того, он предоставил в наше распоряжение двух своих лошадей и отдал одного из своих слуг, который должен был заменить погибшего кучера. Так что мы покидали Бережки с десятью лошадьми, с починенной упряжью и санями, с новым кучером и совершенно здоровым Горловым, бодро сидевшем в седле.
— Ну, куда теперь? — спросил я Горлова, когда мы доехали до развилки.
— Сам решай.
— Ничего себе! Это же твоя страна. Откуда мне знать?
— Не волнуйся. Здесь, в окрестностях Санкт-Петербурга, любая дорога приведет в столицу.
— Любая?
На полпути к Санкт-Петербургу мы попали под дождь.
Сначала лишь слегка моросило, а потом дождь усилился. Наша одежда намокла, но разгоряченное скачкой тело не чувствовало холода. А вот мокрое лицо, которое не могла закрыть даже подаренная Горловым медвежья шапка, мерзло нещадно.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии