Кентавр VS Сатир - Андрей Дитцель Страница 30

В моём присутствии Олег всегда старался быть настоящим и многоопытным мужчиной. И тут, едва мы вышли из гардероба, сразу прошёл на полупустой танцпол и стал покачиваться и махать руками, как настоящий Джордж Майкл. Мне быстро стало скучно, и я решил что-нибудь выпить. Вливая в себя пиво, я и познакомился с немецким богатырем Фалько — из породы санитаров. Не говорите мне, пожалуйста, что большинство геев работает стюардами или рецепционистами отелей. Среднестатистический немецкий мужеложец выбирает в силу гуманистического инстинкта профессиональный путь санитара. Или хотя бы успевает поработать санитаром в молодости. И разве не мудро устроила природа? Бывшие субтильные мальчики из групп подросткового каминг-аута знакомятся с нелицеприятной изнанкой жизни — и при этом подкачивают мышцы.

Это был экземпляр санитара не только с рельефным торсом, но и с удивительно пушистыми ресницами. И кажется, чуткой душой. Поэтому я поинтересовался у Фалько, где он живёт. «Понимаешь, у своего друга… — замялся он и сделал едва заметный жест в сторону танцпола. — А вообще в Уленхорсте».

Немецкое междометие tja может передавать целый спектр эмоций, родственных сожалению или горестному пониманию. «Tja», — понимающе кивнул я.

Следующие два часа Фалько не отставал от меня, а я, соответственно, от него. Улучив минуту, я перебросился парой слов с Олегом: «Дорогой, ты разрушил мою жизнь, ты выпил все мои соки, ты бросил меня волкам, заведя в тёмный лес. Если ты отдаёшь себе во всём этом отчёт, сделай мне хотя бы единственный раз в жизни маленькое одолжение. Я познакомился с красивым парнем. И нам негде…»

Это был монолог пылкий, хотя без всякой надежды. И каково же было удивление, когда Олег, выдержав небольшую паузу, спокойно ответил: «Ну хорошо, я тоже кое с кем познакомился. Давай созвонимся утром».

По пути из клуба домой — ехали ночным автобусом среди громкоголосых турков, орущих подростков, футбольных болельщиков — самый прекрасный вид городского транспорта в Гамбурге — Фалько писал смс, одно за другим. Я почувствовал укол совести: не разрушаю ли я сейчас самым аморальным образом счастливую семью?

Мы ввались в квартиру и предались утехам. И этой ночью, вернее — в оставшиеся до рассвета часы, я совершил революционное открытие. Что-то до сих пор берегло меня от этого горького плода, от этой пропитанной ядом страницы книги жизни. Наутро я точно знал, что партнёр с великолепным телом может быть никудышным любовником. Мы проснулись под одним одеялом, но мне уже было ясно, что повторения не будет.

Проводив своего героя после чашки кофе на остановку, я особенно остро почувствовал несовершенство мироздания и позвонил Олегу. «Я был с неким Уве, в Уленхорсте. Сейчас еду домой». Упоминание района, в котором муж провёл ночь, заставило меня на мгновение задуматься. Но я стряхнул наваждение.

«Вообще-то я немного рисковал, когда пообещал тебе переночевать в другом месте, — рассказывал за вторым завтраком Олег. — Понимаешь, Уве был не один, а с другом, и они не сразу договорились…» — «А ты случайно не знаешь, как зовут его друга?» — «Какое-то смешное немецкое имя… Фальке, Фалько, кажется… Что с тобой?» Олег пытался постучать меня по спине, думая, что я поперхнулся круассаном. Но это, конечно, были не предсмертные хрипы, а смех.

Потом мы смеялись оба. Потом делились деталями. Потом — физиологическими деталями. Потом сидели в обнимку и просто говорили про хуи. После чего уже совершенно естественно занялись сексом, оба не принимавшие душ, пропахшие табаком и мужчинами. Это был торопливый и жадный секс, но вполне себе на твёрдую четверку. На «отлично» получилось после душа и третьего завтрака.

Так ясный немецкий сокол Фалько вернул или, по крайней мере, поспособствовал возвращению супругов в объятия друг друга. Этот подвиг не должен быть забыт, потому что с самим Фалько судьба обошлась неласково. Он уехал к старому терапевту в маленький населенный пункт федеральной земли Гессен; возможно, даже Фульду. У терапевта оказались ярко выраженные SM-наклонности, и Фалько живет в клетке на заднем дворе его пряничного домика. Пищу ему подают из собачьей миски. Друзья неоднократно заявляли в полицию, и дело почти доходило до суда, но юристы из тайного SM-общества каждый раз доказывали, что всё происходит по взаимному согласию.

В феврале, когда я обосновался в аймсбюттельской квартире, наступили совсем замечательные времена. Мы с Олегом ночевали то у меня, то у него. Иногда он ночевал у Уве или у других своих любовников. Наши открытые отношения не были вполне свободны от ревности и споров. Но всё равно кажутся мне теперь куда более гармоничными, чем прежняя модель. Разумеется, сам мой муж не поддержит эту историческую версию. Он же немного принц и утверждает, что ещё два-три года после того, как мы стали жить под разными крышами, совсем не пукал и не какал. Следует заметить, позиция вопиюще антинаучная.

В следующих выпусках моей передачи о сексологии и славистике я расскажу о ещё одном санитаре переходящей сексуальной природы; о том, как в Голландии поселилась (и сгинула оттуда) небезызвестная Катя Гольдина; о том, как Олег разрушил моё счастье с восходящей порнозвездой, а я в свою очередь невольно воспрепятствовал его эмиграции в Бразилию.