В зеркалах - Роберт Стоун Страница 30

Полицейский Джозеф Молинари, ежедневно с девяти до пяти дежуривший в небесно-стерильном вестибюле муниципалитета, увидел, как он поднимается по бетонным ступенькам, и недовольно фыркнул. Покинув свой пост у стеклянной стены, он вразвалку подошел к справочному столу и кивнул на приближавшуюся фигуру.

— Видал? — сказал он чиновнику.— Ненормальный.

Человек, по-видимому, никак не мог отыскать вращающуюся дверь. Упершись ладонями в стекло, он замер и уставился на них.

— Джо, ты лучше сразу его пристрели,— сказал чиновник.— Пока не вошел.

С растущим раздражением они наблюдали за высоким бледным человеком, который, наконец, обнаружил дверь, вошел и с подозрительной поспешностью устремился к лифту.

— Алло,— крикнул полицейский Молинари, двинувшись за ним,— чем могу служить?

— Я... мне надо на четвертый этаж,— сказал Морган Рейни.— Я здесь работаю.

Несколько секунд они с опаской кружили друг подле друга, пока Рейни не перерыл все карманы и не извлек мокрый пластмассовый бумажник с удостоверением личности.

— Так,— сказал полицейский, с яростью глядя на карточку под целлофаном.— Так. Проходите,

Несколько сот громкоговорителей извергали «Непогоду»; один из них оказался в лифте. Морган Рейни вошел в кабину и нажал кнопку четвертого этажа. В кнопке с футуристическим «длинь» зажегся серебряный огонек, но кабина не тронулась, и репродукторы продолжали греметь.

Низенький седой мужчина в двубортном пиджаке ступил в кабину, распевая во весь голос.

— «Я не знаю па-чему,— выводил человек заливистым ирландским тенором,—солнца не-ет на неби-и... Ни-ипогода».— С политичной улыбкой он оглядел Моргана Рейни и игриво поднял брови. Морган Рейни снял шляпу и слегка поклонился.

Следом за тенором вошли трое мужчин — такие же седые и маленькие; они опасливо взглянули на Рейни, расплылись в улыбке и заговорили разом.

— Да,— сказал один,— ему вырезали часть кишечника.

— Бедняга Хекелмен, как его любили на Вест-Сайде.

— А ведь как он ел устриц, ей-богу,— сказал третий.— По две, по три, по четыре дюжины.

Кабина остановилась на четвертом этаже, и Рейни погрузился в белый вакуум, где так же бушевала «Непогода».

Он подошел к бесцветной двери в левом конце коридора и открыл ее. Маленькая бледная девушка наблюдала за ним из-за электрической пишущей машинки.

— Меня зовут Морган Рейни,— сказал Морган Рейни.— Я немного опоздал к мистеру Бургуа.

— Да, мистер Рейни,— сказала девушка и скрылась за другой дверью. Через секунду она появилась и жестом пригласила его войти.— Пожалуйста, мистер Рейни.

Мистер Бургуа сидел очень прямо за прямоугольным белым столом. Он взглянул на Рейни, а затем на голый зловещий циферблат часов за его спиной, которые показывали двадцать минут десятого.

— Если не ошибаюсь, вы несколько опоздали, мистер Рейни? — осведомился мистер Бургуа.

— Кажется, да, несколько опоздал, мистер Бургуа,— сказал Рейни.

— К счастью, сегодня это еще не имеет значения,— сказал мистер Бургуа.— Вы уже прошли собеседование?

— Прошел. Да, сэр.

— Вы ознакомились с характером ваших обязанностей, хотя бы в общих чертах? Вас привели к присяге? Вы принесли присягу?

— Да, принес.

— Итак, повторим вкратце, мистер Рейни. Прошу вас иметь в виду, что вы временный служащий, занимающийся опросами. Ваша работа ограничивается сбором статистических сведений относительно доходов. Вы снабжаете нас фактами, мы их интерпретируем и определяем нужды клиента. У вас будет опросный лист — вы фиксируете в нем жилищные условия клиента, а также тех лиц, с которыми вы столкнулись при опросе, их готовность сотрудничать, есть ли у них машина, есть ли телевизор, и так далее. К каждому клиенту прикреплен попечитель, который является его или ее консультантом. Вы не являетесь его или ее консультантом — только попечитель. Вы проводите обследование и регулярно представляете отчет. Ваш заработок определяется числом обследованных семей, поэтому мы ждем от вас активности: мы берем вас на полный рабочий день. Позвольте мне подчеркнуть это. На полный рабочий день.

— Понимаю,— сказал Рейни.— Но у меня было впечатление, что в мои полномочия входит и консультация, хотя бы ограниченная, или, по крайней мере, оценка. У меня есть опыт работы за границей, и я думал, что смогу использовать его и в этой...

— Да, да, да, ясно,— перебил мистер Бургуа.— Все не так. Вы просто чего-то недопоняли. Вы никого не консультируете. Вы ничего не оцениваете. Это наше дело. Как мне это вам объяснить?

— Я понимаю,— сказал Морган Рейни.

— Это третий этап программы. Вся предварительная работа проделана. На этом этапе — ни консультаций, ни оценок, ни анализа — ничего. Это для вас что-нибудь прояснило? Я надеюсь, теперь вам все ясно, мистер Рейни?

— Да,— сказал Морган Рейни.

— Итак,— продолжал мистер Бургуа.— В первый рабочий день вы получите в триста одиннадцатой комнате вашу папку. Вас будет сопровождать один из более опытных коллег. В случае затруднений, которые покажутся вам неразрешимыми, подумайте какое-то время и, если это будет абсолютно необходимо и вы потеряете всякий контроль над ситуацией, без колебаний обращайтесь к нам. Мы найдем возможность оказать вам помощь.

— Благодарю вас,— сказал Морган Рейни.

— Не за что,— сказал мистер Бургуа.— Это моя обязанность. Мистер Бургуа, передернувшись, проводил взглядом Рейни.

— Боже мой,— сказал он,

— Я вам нужна? — спросила секретарша.

— Да,— в раздумье отозвался мистер Бургуа.— Да, Марлена. Принеси мне его документы. Я хочу просмотреть его анкету.

Марлена вынула папку из ящика «Р» и вложила ее в руку мистера Бургуа. Пока он листал документы, она стояла возле него.

— Гарвард,— сказал мистер Бургуа.— Сукин сын учился в Гарварде. Подумать только.

— Ох, Клод,— не сразу отозвалась Марлена,— эти временные... Я их боюсь. У меня такие ужасные мурашки.

— Не думай о них, солнышко,— сказал мистер Бургуа ободряюще, пожимая ей руку.— Что они нам?

В свободные дни и в дни, когда он вел ночные передачи, Рейнхарт отправлялся с Джеральдиной на озеро или в Одюбон-парк. На озере они гуляли по дамбе, наблюдая, как дети ловят сетками крабов, до сумерек сидели на плоских камнях мола.

По несколько дней кряду на озере стоял мертвый штиль, и каждый раз, наглядевшись на угрюмую свинцовую поверхность воды, Рейнхарт разражался замысловатыми ругательствами.

— Отвратительная лужа,— сказал он Джеральдине.— Это самый безобразный водоем на земном шаре.

— А мне он нравится,— сказала Джеральдина.— Я люблю, так люблю бывать у воды.

— Оно противоестественное. На дне такого озера должны лежать жуткие вещи. Ты только посмотри.