Звонок в прошлое - Рейнбоу Рауэлл Страница 3

Джорджи отложила телефон, сдвинула очки на лоб и заставила себя сосредоточиться. Так, что у нее в почте? С десяток электронных писем, и все от комедийного актера Джеффа Джермана – звезды их шоу.

Если они зацепятся за телевизионную империю Махера Джафари, она не станет скучать по письмам Джеффа. По его красной бейсболке – тоже. И уж тем более по его занудству. Стоило ему заподозрить, что актеры, играющие его близких в сериале «Джефф сыт по горло», вызовут у зрителей больше смеха, чем он сам, комик заставлял сценаристов переписывать целые эпизоды.

– Ни черта я в этом не понимаю! – послышалось за дверью.

В следующую секунду дверь распахнулась и в кабинет ввалился Скотти. В помещении, где работали Сет и Джорджи, имелся третий стул – складной уродец из магазина «ИКЕА». Скотти плюхнулся на него и схватился за голову:

– Не могу. До жути не терплю секретов.

– Доброе утро, – сказала Джорджи.

– Привет, Джорджи. – Скотти поглядел на нее сквозь сплетенные пальцы. – Девица-секретарша сказала, что тебе звонит твоя мамочка. Висит на линии два.

– Ее зовут Памела.

– Буду знать. А мою мамочку зовут Дикси.

– Я не про свою мать. Про новую секретаршу. Ее зовут… – Джорджи тряхнула головой и потянулась к черному стационарному аппарату, стоявшему между нею и Сетом. – Джорджи слушает.

– Я жду целую вечность, – вздохнула ее мать. – Думала, что ваша девчонка уже забыла про меня.

– Как видишь, не забыла. Что новенького?

– Просто решила тебе позвонить, узнать, как дела.

В голосе матери ясно улавливалась озабоченность. Мать Джорджи любила говорить с нотками озабоченности.

– Мои дела в лучшем виде.

– Понятно… – Новый вздох, громче первого. – Утром я говорила с Нилом.

– Как тебе удалось?

– Поставила будильник. Я знала, что вы улетаете рано. Вот и решила попрощаться и пожелать счастливого пути.

Ее мать всегда преувеличивала опасность путешествий по воздуху, равно как и мелких амбулаторных хирургических операций. Иногда это был просто повод зависнуть на телефоне. «Бывает, встречаешься с человеком и не знаешь, придется ли увидеться снова. Так что нельзя пренебрегать шансом попрощаться».

Джорджи зажала трубку плечом, чтобы освободить руки для клавиатуры ноутбука.

– Мама, спасибо тебе за заботу. А с девочками ты тоже поговорила?

– Я говорила с Нилом. – Мать сделала особый упор на последнем слове. – И он мне сказал, что ваша семья разделилась.

– Мама, не драматизируй ситуацию! – Джорджи снова взяла трубку в руку. – Всего на какую-то неделю.

– Не на какую-то. На рождественскую. Чтобы семья праздновала Рождество порознь…

– Мама, в тебе пропадает создательница мыльных опер. Ты умеешь додумывать то, чего нет на самом деле. А на самом деле на меня свалилась срочная работа.

– Не припомню, чтобы прежде ты работала в Рождество.

– Я не собираюсь работать в Рождество. Но все дни перед Рождеством – да. И очень плотно. Всего по телефону не расскажешь. – Сет наверняка слышал ее разговор, однако Джорджи подавила желание проверить. – Я сама так решила, – сказала она матери.

– Ты решила на Рождество остаться одна. Очень странно.

– Почему одна? Я проведу сочельник с вами.

– Дорогая, видно, ты забыла, что мы с Кендриком едем к его родным, а твоя сестра отправится к своему отцу. То есть я будут только рада, если ты поедешь с нами в Сан-Диего…

– Не волнуйся. Я найду оптимальный вариант и заранее тебе позвоню.

Джорджи оглядела кабинет. Сет подбрасывал виноградины и ловил их ртом. Скотти развалился на стуле и корчился так, словно его донимали менструальные спазмы.

– Мама, ты извини, но мне надо работать.

– Приезжай вечером к нам, – предложила мать. – Я приготовлю обед.

– Мам, ты не волнуйся. У меня все прекрасно.

– Джорджи, приезжай. Сейчас тебе нельзя оставаться одной.

– Мама, нет никаких «сейчас». Я тебе сказала, что прекрасно себя чувствую.

– Это же Рождество.

– Оно еще не наступило.

– Все равно приезжай. Я приготовлю обед.

Мать повесила трубку раньше, чем у Джорджи кончились силы на разговор с нею.

Джорджи вздохнула и потерла веки. Они почему-то были жирными, словно намазанными кремом. Ее руки пахли кофе.

– Я не могу это сделать, – снова застонал Скотти. – Все сразу поймут, что у меня есть секрет.

Сет посмотрел на дверь. Закрыта.

– В чем загвоздка? Пока никто не знает, в чем суть секрета…

– Так мне не нравится, – заскулил Скотти. – Я чувствую себя предателем. Ландо ^[2] из Облачного города. Или тем парнем, что целовал Христа.

Интересно, действительно ли остальные сценаристы о чем-то догадываются? – думала Джорджи. Вряд ли. Срок контракта Джорджи и Сета с этой телекомпанией скоро заканчивался, но все думали, что они и дальше останутся здесь работать. С какой стати им уходить, если «Джефф сыт по горло» наконец-то выбился в десятку лучших шоу?

Если они останутся, их ждет прибавка в зарплате. Прибавка настолько ощутимая, что сможет изменить их жизнь. Когда Сет говорил о новых размерах их зарплат, глаза у него вылезали из орбит, а сам он становился похож на Скруджа Макдака.

Но если они уйдут…

Такое раскрученное шоу, как «Джефф сыт по горло», можно оставить по одной-единственной причине: чтобы начать свое собственное. Шоу, о котором Джорджи и Сет мечтали практически со дня знакомства. Первый вариант сценария (черновой, естественно) они написали, еще учась в колледже. Их собственное шоу с их собственными персонажами. И больше никакого Джеффа Джермана, никаких броских фраз, дебильного закадрового смеха.

Если они отсюда уйдут, то возьмут с собой и Скотти. «Когда они уйдут», – обычно поправлял ее Сет. Когда, когда, когда… Скотти был их человеком. Джорджи наняла его пару шоу назад. У него был несомненный талант к сочинению острот. С ним им работалось гораздо успешнее, чем со всеми прежними сочинителями.

А самим Джорджи и Сету лучше всего удавались ситуации. Нелепость, превращаемая в еще бо́льшую нелепость. Шутки, постепенно набиравшие обороты и где-нибудь после восьми серий приносившие солидный урожай. Но иногда требовалось, чтобы кто-нибудь просто поскользнулся на банановой кожуре. Скотти был неистощим по этой части.

– Никто не знает про твой секрет, – продолжал Сет. – Никому до него нет дела. Все сейчас торопятся поскорее подтянуть свои хвосты и спокойно слинять на Рождество.