Модельный бизнес по-русски - Владислав Метревели Страница 3

Особенно благотворно на закаливание Телка повлияла армия. Там он возмужал, приобрел жизненный опыт. Научился выходить сухим из конфликтов, которыми всегда полным полна жизнь человека, находящегося в гуще событий и людских судеб. Поэтому и не удалось Телку стать манекенщиком – не смог он вынести фальшь и самовлюбленность окружающих его начинающих моделей и преподавателей.

Телок суетливо забросил несколько драже «Тик-Так» в рот и поморщился. Сладкие конфетки не доставляли ему удовольствия, но комплекс, преследовавший тридцатилетнего оболтуса со школьной скамьи, заставлял его несколько раз в день поедать эти беленькие пилюльки, а до того, как они появились в продаже, прыскаться польскими спреями для полости рта, жевать прибалтийскую жевательную резинку с кофейным вкусом, полоскать рот водой с лимоном (вычитал в журнале «Здоровье» такой рецепт). Телок подозревал, что у него временами плохо пахнет изо рта. Что он только не делал для устранения этого! Чистил зубы два, а когда удавалось – и три раза в день. Потом выяснилось, что причиной несвежего дыхания часто бывают болезни желудка. Он регулярно проверялся, но боязнь обдать собеседника смрадным выдохом преследовала его. Иногда он смущенно просил кого-то из друзей развеять его опасения.

– Дыхни! – командовал приятель.

По его скептической физиономии Телок понимал, что ничего утешительного не услышит. Он даже целоваться разлюбил, старался уйти сразу куда-то в область шеи, зарыться в волосы любимой девушки, шептать ей в ушко ласковые слова. Только бы не опростоволоситься. На постоянные думы и сомнения в чистоте своего дыхания Телка наводили также мысли о том, что часто после первого близкого контакта девушки не искали с ним встречи снова, несмотря на все его попытки. У него случались длительные романы, влюбленности, но бывали и досадные проколы. Телок грешил на свой комплекс, переживал, сомневался, однако снова и снова сталкивался с этими проблемами.

Вот и сегодня, ожидая приятеля, который обещал познакомить его с организаторами конкурса «Мисс Россия», Телок нервничал. Он должен был произвести благоприятное впечатление. Поэтому с утра были надеты приличествующие случаю белые слаксы, красный свитер с вышитым на груди глухарем и лучшие ботинки SALAMANDER на каучуковой толстой подошве, в которых Телок выглядел выше своих 175 см, что тоже, кстати, служило причиной постоянной тревоги при общении с девушками. Телок предпочитал высоких и не всегда мог вызвать их ответный интерес без того, чтобы заговорить (язык-то у него был подвешен что надо, любую заболтать мог), а заговорить означало с замиранием сердца думать о том, в каком состоянии сейчас находится его ротовая полость. В общем, сплошные неурядицы. Тем не менее жаловаться Телку не приходилось. К своим тридцати годам он изрядно потрудился на сексуальной ниве. Ну, конечно, не как капитан теплохода из рассказов одной его знакомой, который «гнал до тысячи» и никто не мог ему отказать: ни официантка, ни горничная, ни судовой врач, ни буфетчица. Знакомая же, Аленка, маленький рыжий чертенок, с которой он познакомился во время круиза, купленного на первые кровно заработанные, оказалась славной девчушкой, азартной до приключений. Пассажирский лайнер следовал по маршруту Одесса – Батуми, и узнай кто из начальства, что она крутит роман с пассажиром, немедленно бы списали на берег. Замирая, Телок слушал рассказы Аленки о тяготах учебы в мореходном техникуме, где готовят персонал для таких вот плаваний, о сложностях при распределении, ожидании «своего» судна, сексуальных домогательствах на всех уровнях флотской бюрократии и в дальнейшем при работе на борту. Аленка была одной из десятка горничных, обслуживавших каюты пассажиров второго класса. Самой симпатичной. Судя по ее рассказам, все остальные отдавались капитану. Так было положено. Тот, в свою очередь, считал покорившихся ему женщин – ставил зарубки или вязал узлы, Телок не уточнил – и мечтал дойти до тысячи.

– Уже около шестисот. – Аленка качала головой.

– Так и что? – Телок тряс пышной шевелюрой. – Если, мол, не дашь кэпу, то спишут… А ты? – Он пытливо вглядывался в конопатое лицо рыжика. – Тебе тоже пришлось?..

– Мне нет, – гордо отвечала девушка, – я отвертелась. Как себя поставишь, так будет! Могут и выкинуть. Спишут на берег – придраться-то можно к чему угодно. Потом жди снова, пока распределят на хороший корабль. Но мне повезло.

Телок верил и не верил. Хотел и боялся. Дотрагивался до ее руки и отдергивал пальцы.

– А вот скажи мне: та, которая пятьсот девяносто девятая, она что, про пятьсот девяносто восьмую не знала? А?

– Знала, – отвечала Аленка.

– И что? Ей все равно было? Она не понимала, что это на один раз?

– Глупый ты. Говорю же: отказываться себе дороже. И потом… каждая последующая надеялась, что она станет последней. А быть женой капитана… ты представляешь?!

Ночью она проводила его на половину, где жила команда. Там они любили друг друга под шелест воды о борт и бормотание соседок по каюте. Отношения у Аленки с товарками были нормальными, никто не стуканул.

При воспоминании об Аленке, хотя и было это не год и не два назад, холодок пробежал между лопатками и Телок поежился. Было зябко, а югославский тонкий свитер не грел. Сначала переписывались, потом все само собой заглохло. У Телка не было возможности кататься по Черному морю ежегодно, а потом круизная линия и вовсе прекратила существование: начались смуты и войны повсеместно. Аленка, наверное, вышла замуж наконец за капитана или упорхнула с оказавшимся каким-нибудь нефтяником-буровиком хватким пассажиром и варит ему теперь борщи в тюменской тьмутаракани.

Телок никогда не отличался стремлением делать карьеру по политической линии, тайком смеялся над пленумами и политбюро и внимательно смотрел телепередачу «Международная панорама», которая, несмотря на прокоммунистическую ориентацию, умудрялась во времена самого жестокого застоя доносить до телезрителя совершенно обратную официальной оценку происходящего в странах «загнивающего капитализма». Уж больно хитро посматривал ведущий Бовин на тех, кто находился по другую сторону экрана, уж слишком акцентированно политобозреватель Зорин увещевал зрителя: «Американский Санта-Клаус! Сегодня даже он не может быть спокоен за свое будущее. Безработица, рост цен, наращивание военно-промышленного комплекса…» И вот такой облом-с. Но ничего. Выжили. Прорвались. Устроились. Бовин – послом в Израиль, Санта-Клаусы – в рекламу COCA-COLA, а Телок – в Музей искусства народов Востока. Курировал прием иностранных делегаций благодаря неплохому знанию английского, – спасибо родителям, в свое время заставлявшим его из-под палки заниматься иностранным для успешного будущего, – даже сам стал выезжать за рубеж, а потом, прочитав в одном журнале статью об американских модельных, брачных и эскорт-агентствах, вдруг решил строить в России чистый бизнес на девушках, общаться с которыми его всегда тянуло.

Он придумал название, зарегистрировал фирму, снял какой-то полуподвал под офис и стал нарабатывать опыт и клиентуру, используя свои московские и заграничные связи, наработанные за несколько лет в музейном деле. Как ни странно, многие из тех, с кем он сталкивался по прежней работе, либо имели отношение к сферам моды, фотографии и рекламы, с которыми напрямую связан модельный бизнес, либо советовали ему, куда сунуться и что предпринять, выискивали координаты зарубежных агентств и журналов, соединяли его с кем-то, кто мог помочь, был заинтересован в организации съемок или в отправке девушек в другие страны. Телок четко пытался следовать своей линии: никакого блядства, только конкретная работа в качестве фотомоделей, манекенщиц, стендисток. В Москве стали проводиться международные выставки, где постоянно требовались симпатичные переводчики и просто модели на стенды, время от времени приезжали какие-то болгарские и индийские модельеры со своими коллекциями, а потом наступила эпоха завоевания российского рынка греческими меховщиками. К Телку тянулись все новые и новые клиенты, и агентство стало привлекать желающих стать моделями девушек, прослышавших, что в «Blow models» все по-честному и есть интересная работа. Название Телок рождал в муках. Он хотел, чтобы оно было оригинальным, звучным и иностранным. С одной стороны, показать международный статус (Телок далеко глядел и в перспективе собирался завязать серьезные контакты с зарубежными агентствами, чтобы отправлять своих моделей делать международную карьеру, а для этого необходимо было и название, которое было бы понятно иностранцам), с другой – оно должно было быть простое и благозвучное и для русского уха, так как агентство базировалось в Москве и начинало работать на российском рынке. После многочисленных отпавших вариантов осталось слово blow – цвести, дуть, ударять. На взгляд Телка, все три основных значения, если прибавить слово models, давали неплохие сочетания: «Цветущие модели», «Воздушные модели», «Ударные модели», – но будь наш новоявленный модельный босс чуть попрофессиональнее в английском, он бы наверняка знал еще несколько значений. Например, мыльные пузыри тоже образуются при помощи blow, а самые продвинутые англоговорящие могли бы подсказать Телку и про blow job, что означает – барабанная дробь! – минет. Однако никто не подсказал, и все это выяснится значительно позднее, вызовет-таки определенные трудности в бизнесе Телка, а пока он доволен жизнью и тем, что его идея оказалась жизнеспособной и стойкой в условиях криминальной России. Никаких проблем перед Телком не стояло, кроме наращивания клиентской базы и базы моделей.