Где ночуют боги - Дмитрий Владимирович Иванов Страница 3

– Да… Мертвечина. Говно. Нет бомбы, нет хука. Вы бездари, парни. Антон?

В этот момент Антон Рампо складывал усеянный изображениями извращений лист А4 вдвое, потом еще вдвое, потом рвал его, закуривал и начинал говорить. Говорил он страшные вещи, которые и представляли собой хук и бомбу, которые и были нужны Мише Минке. Доводить до ума потом свои идеи, правда, Антон не умел, но для этого Миша держал в агентстве три десятка не таких гениальных, зато усидчивых креативных. А вот генерация идей – тут был нужен Антон. За это Миша Минке Антона ценил высоко, в у. е. США. Ценила Антона и Изабель, и в своем будущем агентстве, сейчас пока виртуальном, жившем в ее воображении, она уже давно приготовила для него теплое место: кабинет рядом со своим, и даже большего размера, чем свой. Демократичности Изабель научилась у Миши Минке, она как губка впитывала все хорошее, что встречала на своем пути. Изабель знала, что предложит Рампо и зарплату большую, чем в агентстве Миши. Ненамного большую, баловать креативных нельзя, это разлагающе действует, но все же большую, стимулировать креативных надо, отсутствие мотивации также разлагающе действует. Вообще, практически все разлагающе действует на креативного человека, в этом главная сложность креативного менеджмента.

Увидев Антона, Изабель устремилась наперерез ему. Антон подумал, что Изабель снова предложит поужинать вместе. У Антона с Изабель уже два раза был интим после таких ужинов вместе. Но у Антона был не только талант концептолога, но и природное чувство опасности. Он понимал, что хоть формально он овладевает Изабель, но на самом деле это Изабель овладевает им. Это приятно, но опасно.

Изабель шагнула навстречу Антону, раскрыла свои восточные глаза, выпрямила французскую шейку и сказала низким сексуальным голосом:

– Антош, возьмешь меня в Сочи? Никогда не была.

– Куда? – сделал вид, что ничего не знает, Антон.

– Мишутка на стены прыгает. Заказ по Сочи. Крупняк. Вызвал всех к девяти на линейку. Тебя ждет. Узнаешь, что там, и нам расскажи, простым смертным.

Еще через пару секунд Антон Рампо толкнул дверь с надписью «MIKE. PUSH». В этот момент он не знал, что его жизнь скоро круто изменится. Но человека делает человеком именно это свойство: он не знает, что будет дальше. Потому что тот, кто знает, что будет дальше, перестает быть человеком и становится летучим газом, известным в химии под именем души.

Мишу Минке Антон застал в таком возбуждении, которого припомнить за ним давно не мог. Миша пил не фреш, а кофе, явно пятую чашку подряд. Говорил он быстро, не жалея ни своего, ни чьего бы то ни было, воображения:

– Антон. Дорогой. Мой. Мы взяли заказ. Большой. Очень. Самый. Сроки сжатые. Ответственность тоже. Бюджет. Такой, что я всю ночь думал, как нам… Ты, Антон… да. Но полная мобилизация! Все другие проекты я заморожу. Даже «Данон». Я брошу все силы.

– Кто заказчик? – уже с тревогой спросил Антон.

Вместо ответа Миша Минке залпом выпил чашку кофе, поперхнулся, с трудом подавил в себе приступ удушья, вскочил со стула, опрокинул свой стул и соседний, хотел поднять стулья, передумал и со взглядом матроса-героя бросился к выходу из кабинета. Антону не оставалось ничего, как последовать за своим контуженым боссом.

Сели в машину.

Обнаружив, что приехали в аэропорт, Антон сказал Мише Минке:

– Мы что, куда-то летим?! Предупредил бы, Мишань. У меня паспорта нет с собой.

Миша многозначительно улыбнулся в ответ, набрал какой-то номер телефона и сказал:

– Это Михаил Минке. Да, да. Минке. Почему еврейская? Нет, нет. Эстонская. Да. Да, эстонец, наполовину. Да, да, на месте. Спасибо.

Антон посмотрел на Мишу с большим удивлением. Он не знал, и даже не мог предположить, что Миша эстонец. Пусть даже наполовину. Да и мало кто мог бы сейчас предположить, что этот лысый перевозбужденный еврей – эстонец.

Буквально через пять минут к ним подошла очень красивая девушка и сказала:

– Михаил? Антон? Пойдемте.

Они пошли за ней. По дороге Антон попытался завязать с девушкой диалог и сказал:

– У вас красивые икры. Аристократичные.

Девушка ничего не ответила и даже не улыбнулась. Она привела Антона и Мишу к машине.

Черный джип без номеров вывез их на летное поле, бескрайнее, светлое. Посредине поля стоял самолет.

И Антон, и Миша сразу заметили, что на самолете нет символики авиакомпании, а вместо нее – герб России. Когда Миша Минке посмотрел на герб России, выражение лица у него стало как у хоккеиста, поющего гимн страны перед финальным матчем: гордость, отвага и плохое знание текста гимна.

Вошли в самолет. В самолете было очень мало сидений, и все они были очень большие, кожаные, с такими широкими подлокотниками, что на них можно было положить не локти, а спины. Антону это понравилось. Понравилось, что никто не попросил билетов и паспортов. Понравилось еще, что по пути к самолету не пришлось снимать ремень с брюк, разуваться и пытаться разодрать слипшиеся намертво бахилы. И что никто не стал показывать правильные действия при падении самолета на горы и наступлении смерти, а, наоборот, сразу принесли коньяк; это сделал молодой человек в костюме без опознавательных знаков.

Минке попытался предупредить Антона, что пить коньяк не нужно, но Антон только усмехнулся и коньяка накатил.

Тут же взлетели. Командир экипажа не обратился с речью по громкой связи, не представился даже. Это вселяло какую-то неуверенность. Чтобы отогнать ее, Антон выпил еще коньяка. Коньяк был очень хороший и бесплатный. Летели часа полтора, за это время Антон успел выпить бутылку и стал искать кнопку вызова стюардессы. Кнопку он не нашел. Минке постоянно толкал Рампо в бок локтем, призывая прекратить употребление спиртного и поиск кнопки. Несмотря на то что кнопку Антон не обнаружил, молодой человек в костюме появился.

Антон нагло спросил его:

– Дружище, куда мы летим, подскажи?

Молодой человек улыбнулся, улыбка у него была, как и он весь, незапоминающаяся, и сказал:

– Если что-то нужно, я принесу.

Антон развел руками: все, что нужно было – коньяк и шоколад, – уже в достаточном количестве было в его организме. Тогда Антон спросил, явно провоцируя скандал:

– Я покурю?

– Конечно, – ответил молодой человек без внешности, выдвинул из столика пепельницу и удалился.

Антон закурил и подумал, что все-таки молодец Миша Минке, хороший он лидер, пробил такой заказ, и если можно курить в самолете по дороге туда, за заказом и авансом, то можно себе представить, что можно будет по дороге обратно, с заказом и авансом в кармане.

Миша, напротив, становился все мрачнее и собраннее. Под конец полета он вообще закрыл глаза и только шевелил губами, и Антон даже засмеялся, глядя на него, и подумал, что Миша похож на ваххабита. В свой главный в жизни час – предсмертный.