Матильда - Анна Гавальда Страница 3

Это было в кафе около Триумфальной арки. Я сидела в глубине зала, слева от стойки бара. Я не читала, не беспокоилась, не проверяла свой мобильник, я ждала Жюли.

Мою соседку по квартире, ту, что работает в банке, в BNP (сама она всегда уточняет: BNP Paribas), и все у нас считает, записывает расходы, делит на всех (квартплата, коммунальные платежи, подарки консьержке, счета, чаевые, моющие средства, календарь с пожарными, туалетная бумага, гель для душа, коврик для ванной и прочее в том же духе, еще более невообразимое).

Мы договорились встретиться с ней во второй половине дня, ближе к вечеру, в каком-нибудь баре рядом с ее работой.

Меня немного злило, что ради ее прекрасных глаз мне пришлось тащиться через весь Париж, но я знала, что ей еще потом надо успеть на поезд, к тому же все-таки я… уф… в нашей компании наименее усердная.

Жюли должна была мне передать деньги за себя и сестру для нашего любимого мошенника строителя, с которым я собиралась встретиться утром следующего дня, в общем, довольно пухлый конверт, или десять тысяч евро наличными.

Да уж… Ни хухры-мухры… Как в Версале.

Я воспользовалась свободным временем и прошлась по магазинам — в то время я была еще самой заурядной миниатюрной брюнеткой: глупой, игривой пустышкой и транжирой — и, поджидая Жюли, я не сводила глаз с кучи пакетов, лежавших подле меня на молескиновой банкетке, полных всяких штучек, аксессуаров, косметики и прочих ненужных пар обуви.

Я изучила километры витрин и теперь потягивала свой мохито, оправляясь от пережитого.

Я чувствовала себя разбитой, поверженной, раскаивающейся и абсолютно счастливой.

Девочки поймут.

* * *

Жюли появилась ровнехонько, как договаривались, минута в минуту, в своем сером мышином костюмчике. У нее не было времени со мной выпить, хотя, так и быть, она согласилась — ну разве что бутылочку минеральной воды. Она дождалась, пока официант уйдет, недоверчиво огляделась по сторонам, в конце концов извлекла из своего портфеля пухлый конверт и протянула его мне со страдальческим видом, как любой банкир, вынужденный вам выдать немного денег.

— Ты что, даже в сумку не уберешь? — заволновалась она.

— Уберу, уберу. Конечно. Извини.

— Ты знаешь, это все-таки крупная сумма…

Я невозмутимо размешивала листики мяты в своем бокале, но судя по всему, ее это не убеждало:

— Ты ведь будешь внимательна, да?

Я с важным видом подтверждаю (бедняжка, откуда ей знать, что от капли рома с лаймовым соком я не пьянею…), затем беру всю наличность и кладу в сумочку, которую для пущей убедительности оставляю у себя на коленях.

— Вся сумма в купюрах по сто… Я сначала засунула их было в обычный банковский конверт, но потом подумала, что это слишком заметно. Из-за логотипа, ну ты понимаешь… Поэтому я конверт поменяла.

— Ты все правильно сделала, — отвечаю я, одобрительно кивая головой.

— Да, и к тому же, как ты видела, я не стала запечатывать конверт, чтобы и ты могла доложить туда свою часть…

— Прекрасно!

И поскольку она оставалась все такой же напряженной:

— Эй, эй, Жюли… Все в порядке, вот… — добавила я, перекинув через голову ремень сумки. — Смотри! Я вылитый сенбернар! Да получит он свои денежки, этот ваш жулик Антонио, все получит. Не волнуйся.

Она растянула губы то ли в улыбке, то ли в тяжелом вздохе, сложно сказать, и занялась изучением счета.

— Оставь, это мой счет. Давай, беги уже, а то опоздаешь на поезд. Поцелуй там от меня своих родителей и скажи Полин, что ее посылка получена.

Она встала, бросила последний печальный взгляд на мою старую сумку, завязала пояс на своем тренче и отправилась, словно бы с сожалением, на уик-энд в отчий дом.

И только потом, в этом кафе около Триумфальной арки, где я сидела в глубине и т. д., я отыскала свой мобильник. Марион оставила мне сообщение, любопытствовала, купила ли я то маленькое синенькое платьице, которое мы вместе с ней обнаружили на прошлой неделе, насколько я уже влезла в долги и есть ли у меня планы на сегодняшний вечер.

Я ей перезвонила, и мы отлично поболтали. Я в подробностях описала свою добычу, синенькое платьишко не взяла, зато купила отпадную пару туфель, премиленькие заколки и восхитительное белье, ну да, конечно ты знаешь, лифчик такой, как у «Эрес», ну да, с такими чашечками и такими бретельками, трусики умопомрачительные, нет, нет, уверяю тебя, совсем недорогие и, правда, очаровательные, ну да, конечно ты знаешь, такие, что прячут все самое вкусненькое в кружевах, и бла-бла-бла, и то да сё, и о-ля-ля.

Потом я рассказала ей о том, как тряслась наша великая отмывательница денег, моя соседка, о конверте с логотипом, и даже о том, как я повесила сумку себе на плечо с видом заправского предводителя скаутов Франции, чтобы ее утешить, и тут уж мы, само собою, так и покатились со смеху.

Потом мы поговорили о всяких серьезных вещах, а именно: об организации одной вечеринки, о тех, кто там будет, и как мы с ней собираемся туда нарядиться. Не забыв попутно, в первом приближении, перебрать всех особей мужского пола, которые могли туда заявиться, с полной и исчерпывающей характеристикой каждого: пробег, изношенность, семейное положение, список дипломов и репутация предприятия.