Плакучее дерево - Назим Ракха Страница 3

Мейсон представил себе, как огромный, похожий на медведя мужчина и его похожая на восклицательный знак очаровательная женушка катят по 5-й федеральной автостраде в зеленом автомобиле, салон которого украшает талисман его родного университета. Мейсон покачал головой.

— Уверен, что это будет отличная игра. — Он провел рукой по наголо обритому черепу. — Есть еще одна причина, почему я звоню. — И Мейсон сообщил Гефке о том, что получил приказ об исполнении смертной казни.

— Так он перестал отсылать апелляции?

— Да, сэр.

— И теперь нам остается всего четыре недели? Они не могли придумать даты поудачнее, скажу я вам. Вы знаете, где сейчас находится губернатор?

Мейсон снял нитку с рукава пиджака и покатал ее между пальцами.

— Нет, не знаю.

— В Портленде. Общается с группой правозащитников, опекающих жертв насилия. Недавно звонил кто-то из его аппарата, нужны были цифры по новым тюрьмам. Вы знаете, что происходит?

— Избирательная кампания, — ответил Мейсон, сбрасывал скатанную в шарик нитку в мусорницу.

— Верно, избирательная кампания. Идет напряженная предвыборная гонка, и если это дело всплывет в ближайшие дни, то лучше даже не думать о том, что будет. Одно скажу — на вас лежит громадная ответственность.

Мейсон кивнул. Он даже не вспомнил о предстоящих выборах, когда читал текст приказа о казни.

— Когда у нас это делали последний раз? — поинтересовался Гефке.

— В 1997 году. Семь лет четыре месяца и два дня назад, если быть точным.

— А сколько часов тому назад? Не знаете?

Зная, что после инъекции смерть обычно наступает в среднем через двенадцать минут, Мейсон посмотрел на часы и мысленно произвел подсчет.

— Одиннадцать часов, — ответил он. — И сорок восемь минут.

Гефке усмехнулся:

— Ну, вы сильны, скажу я вам. У вас по-прежнему на столе стоит стакан, полный остро отточенных карандашей?

Мейсон посмотрел на свой стол, на котором стоял стакан с двенадцатью остро отточенными карандашами.

— Вот это мне в вас и нравится, Тэб, вы донельзя предсказуемы. Слушайте, вы, наверное, уже думали об этом, но я бы советовал вам вспомнить о старом начальнике, вашем предшественнике. Вспомните, как он ловко справился с этим делом. Поэтому я и говорю вам: не должно быть никаких промахов. Особенно в свете происходящего. Но вы ведь справитесь, верно?

Мейсон вытащил из стакана карандаш и принялся постукивать им по ноге.

— Справлюсь, сэр.

— Отлично. От меня вам какая-нибудь помощь требуется?

Мейсон посмотрел на фотографию дочери. На этом снимке ей семь лет. Волосы перехвачены разноцветными резинками. На фотоснимках, которые присылала ему ее мать в последнее время, теперь он видел молодую женщину с рыжими волосами и тонной косметики на лице, в которой он с трудом узнавал собственную дочь. Ей сейчас шестнадцать, и он готов поклясться, что она похожа на уличную проститутку.

— Я в курсе, что о смертном приговоре вам предстоит сообщить губернатору и генеральному прокурору. Я как раз получил копию приказа.

— Верно, — ответил Гефке. — Я знаю, что делать, а вы со своей стороны делаете свое дело. Но предупреждаю заранее — прикрывать вас я не стану. Знаю, вам это не по вкусу, но, что поделать, вам предстоит стать главным человеком в этом деле. Пресс-конференции, интервью и все такое прочее. Предупреждаю, эти репортеры, они слетятся как мухи на дерьмо, тут уж не сомневайтесь.

Мейсон перестал постукивать себя карандашом. Он терпеть не мог общение с прессой, но, более того, ему не понравилась аналогия директора. Потому что была слишком точной. Казнь человека — дерьмовое дело. Может, кто-то другой считает иначе, но лично он в этом уверен. Уверен сейчас, в это ясное октябрьское утро: работа была именно такой — дерьмовой.

— Так какой расклад? — спросил Гефке.

— Простите, сэр?

— Ставлю сотню долларов на то, что, как только вы скажете этому парню Роббину, что его время настало, он со всех ног помчится к телефону жаловаться своему адвокату. Ни за что не поверю, что он станет сидеть сложа лапки и ждать, когда мы пустим его в расход. Это противоречит человеческой натуре.

— Я бы не стал зарекаться, — ответил Мейсон. — Его действия трудно предугадать, такой уж это парень.

— Да, да, посмотрим. Будьте осторожны. Пусть с вами будет кто-нибудь из надзирателей, а лучше даже двое, когда вы все ему скажете. Как бы чего не вышло.

Мейсон задумался над словами шефа. Характеристика Роббина была безупречной. Никаких нареканий. Чище чистого. Действительно, он ни с кем не конфликтовал, много читал и рисовал. Ему даже разрешили учиться.

— Я не думаю, что возникнут проблемы. Тут дело в другом. Когда я сообщу об этом Роббину, со мной будет Уотерс. Вы его знаете, начальник охраны. Но он сейчас охотится в горах вместе с сыном. Его не будет всю неделю.

— Поступайте как знаете. Можете выбрать кого захотите.

— А вы?

Гефке рассмеялся:

— Вряд ли, дружище. Как я уже сказал, это ваш подопечный. Я займусь политическими делами, вы берете на себя процедуру. Вам все ясно?

— Да, сэр, — ответил Мейсон. — Мне все ясно.