XXS - Ким Каспари Страница 3

Только что мне пришло в голову, что своей ди­етой я могу довести папочку до белого каления.

Это доставляет мне колоссальное удовольствие! Сегодня в седьмой раз, с тех пор как ушла мама, он разогрел в микроволновке пельмени и поста­вил миску мне под нос как собаке какой-нибудь «Чапли». Я не прикоснулась к еде до тех пор, по­ка не получила пару затрещин. Тогда я вскочила и ушла к Никки.

Оттуда позвонила отцу и сказала, что вернусь в восемь часов.

У Никки выяснилось, что у меня ужасно скуч­ный вид. Больше не выношу свои унылые темно- каштановые волосы.

Во вторник пойду в парикмахерскую и по­крашусь.

Вторник 23 января 1996

Сегодня я съела только половинку помидора! Вешу всего 47,6 килограмма! Отец хотел идти со мной к врачу, но когда я заявила, что если уж мне понадобится лечиться, то пойду одна, потому что я женщина, а он мужчина, он сдался.

На физре у меня в глазах потемнело. Но я все равно не ушла с урока. И даже пошла после шко­лы на баскетбол.

После обеда была в парикмахерской. Теперь у меня волосы черные как вороново крыло.

Понедельник, 29 января 1996

На маленькой перемене я упала. У меня закружилась голова, и я свалилась прямо в руки учите­лю музыки, который в это время шел в актовый зал. Через три минуты я пришла в себя. Боже, как мне было плохо! Весь мой класс, какие-то вось­миклассники и девятиклассники столпились во­круг и таращились, как придурки. Никки держала меня за руку, а вялая директриса конечно тут же позвонила отцу и отправила меня домой, к чему я на самом деле совсем не стремилась. Теперь я ве­шу всего 41,2 килограмма. Если я смотрюсь в зер­кало, то вижу жирную до безобразия Софию, ко­торая ухмыляется и язвительно смеется.

Вот удивительно: раньше я весила больше, но никогда не казалась себе такой жирной.

Суббота, 3 февраля 1996

Выходной день, торчу одна дома и предаюсь тоске. Уже успела придумать, как всё будет на мо­их похоронах, если я покончу жизнь самоубий­ством. А потом ругала себя за такие мысли.

Вчера Тони, парень с нашего двора, с которым у меня вообще-то хорошие отношения, ужасно ме­ня обидел. Заявил, что моя мать — мерзкое, чер­ное, жирное чудовище. Меня это страшно задело, но все-таки я согласилась, что он прав, и сказала: «Я знаю! Я ее ненавижу!» А лотом он рассказал анекдот про блондинок и признался, что считает меня хорошенькой, намного красивее, чем Амелия, а я с тех пор терзаюсь муками совести, потому что предала свою мать. Как я могла быть такой тва­рью?! Я ведь на самом деле ее совсем не ненави­жу. Или ненавижу?..

Воскресенье, 4 февраля 1996

Всего 39,8 килограмма! Такое чувство, что я больше уже не живу. За все выходные я ни разу не вышла из дому и даже не подняла жалюзи. Об­рушила на себя град из всех имевшихся у меня кассет с депрессивной музыкой, что еще больше ухудшило мое настроение. Апофеозом последних двух дней стало неожиданное появление у нас под дверью Амелии, Никки, Майка и Даниэля. К счастью, отца дома не было. Парни тут же захо­тели выйти на балкон покурить. Супер, подумала я, но что оставалось делать — не выбрасывать же их на улицу! Я еще ни разу не курила марихуану, хотя они постоянно пытаются меня уговорить. Си­гареты я пару раз пробовала, но мне кажется, что это пустая трата времени и денег. От них никакого

кайфа. Поэтому я не курю. Вчера меня никто Не собирался уговаривать курить марихуану, а так как мне было все равно, я попробовала. Сразу же ч все стало так интересно, что мне отдали всю сигарету. Боже, как я набралась! Мне казалось, J что у нас ужасно весело, и я все время хихикала. Ребята сидели у меня до тех пор, пока не услыша­ли шум отцовской машины. А потом все перешли к Никки, только я нет. У меня не осталось ни же­лания, ни сил что-то делать. Я снова заперлась в своей комнате, снова слушала свой любимый хип-хоп и выяснила, что у меня появились воло­сы на спине. Вот гадость! Оказывается, я вся по­крылась волосами. Откуда они только берутся?! От этого мне и правда как-то не по себе. Надеюсь, это не какая-нибудь страшная болезнь.

Понедельник, 19 февраля 1996

Уже две недели я в окружной больнице в Д. На самом деле мне нельзя вести дневник, по­тому что мне предписан абсолютный покой, но кому какое дело? Хорошо хоть, что вчера — через тринадцать дней! — меня отсоединили от зонда. Они снова довели меня до отвратительных 44 ки­лограммов. Док говорит, что у меня Anorexia ner­vosa, это то же самое, что истощение.

Когда я разжирею до 45 килограммов, мне разрешат вставать. С 46 килограммами меня вы­пустят.

Теперь я даже знаю, откуда так много волос! Док объяснил мне. что это естественная защитная реакция организма в тех случаях, если очень быст­ро падает вес. Когда я потолстею, они исчезнут.

Сегодня в обед ко мне приходили Амелия, Ник­ки и Майк. Они даже принесли мне подарок. А еще были девчонки с баскетбола. Мой отец, с тех пор как я здесь, навещал меня пять раз, а в последний раз даже сказал, что он по мне скучает. С ума сой­ти! На самом деле ничего удивительного в этом нет: если бы моя домработница заболела, я бы то­же начала по ней скучать.

Матушка до сих пор не появлялась. Бррр...

Вторник, 20 февраля 1996

Снова идет снег. Мне кажется, что он никогда не прекратится.

Со вчерашнего дня мне дают нормальную еду. Вкус отвратительный. Наш санитар Хольгер должен следить, чтобы я все съедала и ничего не прятала. Но он еще молодой и неопытный, где ему догадаться о моих трюках! Например, я за­сунула в рот весь десерт и сделала вид что хочу спать. Хольгер тут же испарился, а я выплюНуЛа всё обратно. Сегодня утром я весила 44,3 кило, грамма. Я все время делаю вид, что очень хочу прибавить в весе, все время послушно ем, чтобы как можно быстрее выбраться отсюда. На самом ' деле здесь ужасно скучно, а моя новая соседка по палате — старуха лет восьмидесяти, которая до сих пор не въехала, что рядом с ней сущест­вую я.

Вообще-то я должна лежать в детском отделе­нии, но оно переполнено. Поэтому я оказалась здесь. Я ничего не имею против стариков, но этот экземпляр со мной по соседству слегка не в се­бе: в прошлую ночь она сорок восемь раз звала какую-то Мануэлу, которой здесь нет. После де­вятнадцатого раза я позвала сестру, потом пять минут было тихо. Но только я начала засыпать, снова раздалось: «Мануээээээээла! Мануэээээээ- ээла!» После тридцать третьего раза нервы у ме­ня не выдержали. Я снова позвала сестру, кото­рая успокоила старуху. Потом она еще пятна­дцать раз покричала Мануэлу и наконец заснула. А у меня, конечно же, ничего не получилось. Всю ночь не сомкнула глаз. Хотя дело не столько в Мануэле, сколько во мне самой. В голове все время крутились какие-то глупые мысли, от них прямо череп распирало.

Вторник, 27 февраля 1996

С пятницы я снова дома. На самой деле уже два дня назад мне нужно было идти в школу, но я решила, что с этим успеется. В школе мне бы на­верняка пришлось отвечать на тысячи дурацких вопросов. «Что с тобой было?» и тому подобное. А мне это совсем не в тему. Отцу поручили взве­шивать меня каждый день перед завтраком. До сих пор он послушно выполнял свое обяза­тельство. До него не доходит, что утром перед взвешиванием я выпиваю ровно столько воды, чтобы получить свой минимально допустимый вес (и желудочные спазмы!). И у него не хватает ума понять, что, когда он возвращается к себе в кро­вать и дрыхнет, я, конечно же, не сажусь завтра­кать. В больнице мне сказали, что теперь отец каждое утро будет готовить мне завтрак и соста­вит мне компанию, чтобы мне не было одиноко. Но для него это, наверное, слишком тяжелая рабо­та. Лучше уж он еще поспит.