Догоняющий радугу - Алекс Ведов Страница 3

Когда я оформлял документы, на глаза мне случайно попал список проживающих, который почему-то лежал на стойке администратора в раскрытом виде. Взгляд рассеянно скользнул по длинному ряду имен и фамилий и вдруг, словно помимо моей воли, остановился на одной строчке. Сначала я не поверил своим глазам. Но, вглядевшись пристальнее, прочитал еще раз и почувствовал, как сердце усиленно заколотилось. В списке значились фамилия, имя и отчество моего старого университетского друга Виталия. Весь мой опыт говорил о том, что таких совпадений в жизни не бывает, просто не может быть! Я стал расспрашивать администратора, что за человек вселился сюда под этим именем. Он описал его внешность и рассказал, что этот постоялец живет здесь уже около месяца и останавливается не первый раз, причем каждый раз приезжает один и заказывает одноместный номер. Никаких сомнений не было: это Виталий Богатырев собственной персоной! Я так обрадовался, что скорее затащил в свой номер поклажу и, не распаковывая ее, пошел искать номер, в котором проживал мой друг. Кто бы мог подумать, такая удача! Только бы он оказался на месте!

Виталий открыл дверь сразу, как будто ждал меня. Конечно, это оказался он. Но мне сразу бросилось в глаза, как сильно изменился он за это время: похудел, осунулся, оброс бородой, глаза запали, на лбу появились морщины. И что-то неуловимое появилось в выражении глаз — я бы сказал, что в них усилилась какая-то особенная осмысленность и глубина, которая всегда отличала его от остальных.

Разумеется, Виталий тоже обрадовался этой неожиданной встрече. После крепких объятий, взаимных дружеских хлопаний по плечу и приветствий, приличествующих в подобных случаях, мы уселись за стол. Он достал из холодильника нарезанный дольками лимон, шматок местного деликатеса — янтарной семги слабого посола, бутылку трехзвездочного коньяка и пару рюмок. Последнее меня удивило, так как я всегда знал Виталия как человека практически непьющего. Я собрался было сходить за своими продуктами (общежитские привычки еще не успели выветриться), но он категорически воспротивился и почти силой удержал меня за столом. Мы долго расспрашивали друг друга о жизни, перемежая это воспоминаниями о студенческих временах и обмениваясь мнениями о глобальных метаморфозах, произошедших в стране за последние годы. Воистину, нам было что вспомнить и что обсудить.

Из разговора я узнал, что Виталий закончил аспирантуру и защитил кандидатскую диссертацию, а сейчас живет в Питере, снимает комнату в коммуналке где-то на Васильевском и состоит в должности старшего научного сотрудника в НИИ антропологии и этнографии. Занимается культурой народов Крайнего Севера и приравненных к ним районов. До сих пор не женился — все некогда, сплошные командировки плюс научная работа (тут я заметил, что и меня пока миновала чаша сия и по тем же причинам). Зарплата не ахти, посетовал он, но жить можно, тем более с его природной неприхотливостью. «Я человек образованный, но на жизнь мне хватает», — горько усмехнулся он по поводу нищенского состояния науки и образования в стране. Я с удовлетворением заметил, что чувства юмора мой друг не потерял, несмотря на то, что жизнь не дает особых поводов для веселья. «Во всяком случае, — резюмировал он, — я имею возможность заниматься тем, что мне нравится и интересно, с голоду не помираю, а что, по большому счету, человеку еще надо для полного счастья?» Я согласился, так как сам был примерно в таком же положении и не питал радужных иллюзий по поводу своего будущего.

Я со своей стороны рассказал о своем житье-бытье, о том, как меня мотало по всей Архангельской области, что все складывается не совсем так, а порой и совсем не так, как хотелось бы, и что, наконец, вроде бы наметились кое-какие перспективы, связанные именно с этой поездкой. Он слушал меня с неослабным вниманием, понимающе кивая головой. Когда я упомянул про злополучную Лысую гору, на его лице появилось какое-то особенное и заинтересованное выражение. Впрочем, я не придал этому значения.