С чужого на свой и обратно. Записки переводчицы английской полиции - Светлана Саврасова Страница 3

Капрал Джеймс Гетли неторопливо является на вызов дежурного по части. Он спокоен, жизнерадостен, выглядит вполне обыкновенно и не проявляет чрезмерного почтения к властям и женщинам – представительницам этих властей.

– Насколько я понимаю, капрал, вчера вы неплохо развлеклись.

– Так точно, констебль, – соглашается Джеймс.

– И я полагаю, что у вас есть согласие девушки, записанное на видео? – спрашивает Трейси.

– Ясное дело, – подтверждает Джеймс. Он достает из кармана «Samsung» новейшей модели, нажимает нужные кнопки, и мы видим симпатичную мордашку Марыси.

– Я добровольно, бесплатно и охотно, – с энтузиазмом говорит видео-Марыся на неплохом английском, – соглашаюсь вступить в половую связь с капралом Джеймсом Гетли и его четырьмя друзьями. Обычным образом, в жопу и в рот. Нормально?

– Все имена давай, – говорит закадровый голос.

– Есть, – пищит Марыся и, запинаясь, читает нацарапанные на пачке «Мальборо Лайт» имена и звания товарищей Джеймса.

– Теперь дату, – следует очередная инструкция.

Марыся делает глоток из рюмки и называет вчерашнее число, а также время на своих часах.

– О’кей, – говорит Трейси. – Всего наилучшего, капрал.

– Взаимно! Да, констебль, я, кажется, одолжил той польке свой телефон, так вы ей об этом напомните. Мы тут скинулись по десятке на подарки ее бедным родственникам. Пусть приходит вечером в паб, там обо всем и договоримся.

– А это тогда чей телефон? – показывает Трейси на «Samsung».

– Это нашего лейтенанта. Он нам велит выслать ему запись с согласием до того, как штаны снимешь. А то девушки так ловко воруют эти телефоны, просто ужас какой-то!

Мы возвращаемся в участок. Марыся играет с Гретой в шашки. Увидев нас, они соглашаются на почетную ничью. Марыся несколько помрачнела. Ей, наверное, хотелось бы выиграть.

Грета выходит в соседнюю комнату и включает запись – загорается зеленый индикатор под рыбьим глазом камеры.

– Марыся, Джеймс показал нам запись, на которой ты вчера согласилась вступить в связь с пятью солдатами, – по-бытовому спокойно говорит Трейси.

– Да не может такого быть! – Марыся явно шокирована. – Тот телефон у меня дома…

– Именно! – говорит Трейси. – Гетли толком не уверен, то ли он его потерял, то ли у него его украли, то ли он его тебе одолжил. Я так полагаю, что одолжил, и что сегодня вечером ты его хозяину вернешь. Он будет ждать в «Красном Льве». Смотри, а то мне придется тебя арестовать.

– Понятно, – говорит Марыся. – Я могу идти?

– Да, – отвечает Трейси. – На первый раз достаточно.

Я заполняю свою форму. Трейси подписывает ее и делает для меня ксерокопию. Оригинал помещается в папку «Внутренняя корреспонденция». Грета уговаривает нас выпить кофе. Я отказываюсь.

Еду домой. Очищаю от игл и мха, грязи и песка свои английские грибы и бросаю их на сковородку. На душе у меня грусть. От этой сегодняшней реальности. И от сегодняшних солдат. И от сегодняшней Марыси. По правде говоря, я никогда не испытывала особых чувств к людям в форме или особого почтения к армии, не важно какой страны. В нашей семье не отмечают даже День советской армии, хотя отец был офицером и армия была всей его жизнью. Мы его даже похоронили в парадном мундире летчика. Он умер от редкого новообразования, первым из пятерки боевых друзей. Они служили в Польше в одной части. Видимо, где-то там облучились.

Я приправляю грибы луком и солью. Пробую. И выбрасываю их в мусорное ведро. Какие-то странные эти грибы. И я себя как-то странно чувствую. Может быть, дело в здешних грибах – все-таки это не наши.

И не только грибы – здешние, но не наши.