Загнанных лошадей пристреливают, не правда ли - Хорас Маккой Страница 3

Для участия в танцевальном марафоне записались сто сорок четыре пары, но шестьдесят одна отпала уже в первую неделю. По правилам танцевать полагалось час пятьдесят. Потом следовал десятиминутный перерыв на отдых, при желании в это время можно было вздремнуть. Только за те же десять минут надо было еще и побриться, или умыться, или сделать массаж ног — в общем, успеть все, что нужно.

Хуже всего была первая неделя. Ноги у всех опухли, а под нами без устали шумел прибой, разбиваясь о сваи. До танцевального марафона я всегда любил Тихий океан и все мне в нем нравилось: название, бескрайность, цвет и запах… Я мог часами сидеть, глядя на него, думать о кораблях, куда они уплывают и почему никогда не возвращаются, о Китае и южных морях, да о чем угодно… Но теперь с этим покончено. Я сыт Тихим океаном по горло. И мне наплевать, увижу я его еще когда-нибудь или нет.

Пожалуй, нет. Об этом позаботится судья.

Тертые ребята, имевшие в подобных делах немалый опыт, говорили нам с Глорией, что единственная возможность выстоять в таком марафоне — это иметь четкую систему использования десятиминутных перерывов: нужно научиться жевать бутерброд и одновременно бриться, научиться есть по дороге в туалет или же когда тебе массируют ноги, научиться читать газеты танцуя, научиться спать на плече у партнера; но все это были профессиональные фокусы, требовавшие навыка. Для нас с Глорией они оказались слишком сложными.

Я выяснил, что почти половина участников — профессионалы. Жили они тем, что участвовали в танцевальных марафонах, проводимых по всей Америке, некоторые даже ездили на попутках из города в город. Остальные были обыкновенными парнями и девушками, вроде меня и Глории.

По время марафона мы подружились с парой номер тринадцать — с Джеймсом и Руби Бэйтс из какого-то городишки в Северной Пенсильвании. Это был их восьмой танцевальный марафон; в Оклахоме они продержались 1235 часов и выиграли приз в 1500 долларов. Еще несколько пар утверждали, что они выигрывали тут или там, но о Джеймсе и Руби я знал, что они выдержат до самого финиша. Разве что Руби раньше родит. Она была на пятом месяце.

— Что это с Глорией? — спросил меня как-то Джеймс, когда мы возвращались после короткого отдыха на площадку.

— Ничего. Что ты имеешь в виду? — спросил я. Но я-то знал, в чем дело. Глория опять взялась за свое.

— Она все время твердит Руби, что та дура, раз хочет оставить ребенка. Глория уговаривает ее сделать аборт.

— Не понимаю, как Глория может говорить такие вещи, — постарался я смягчить ситуацию.

— Знаешь, ты скажи ей, пусть оставит Руби в покое, — сказал Джеймс.

Когда раздалась сирена, дав нам старт в двести шестнадцатым раз, я передал Глории слова Джеймса.

— Наплюй, — фыркнула она. — Что он может об этом знать?

— Не понимаю, почему им не завести ребенка, если хочется. Это же их дело, — возразил я. — И я не хочу злить Джеймса. Он на этих танцах собаку съел и уже не раз помогал нам сонетами. Что мы будем делать, если он на нас рассердится?

— Ну как же ей не стыдно заводить ребенка, — настаивала Глория. — Зачем рожать ребенка, если у них нет средств, чтобы о нем позаботиться?

— Откуда ты знаешь, что у них нет средств? — спросил я.

— А что им тут делать, если бы это было не так? И она еще заявляет: «У всех есть дети…»

— Куда там, у всех… — заметил я.

— А тебе-то откуда знать? Тебе было бы лучше вообще не появляться на свет…

— Возможно, и так, — согласился я и тут же, чтобы сменить тему, спросил ее: — Как ты себя чувствуешь?

— Как всегда, ни к черту, — буркнула она. — Господи, стрелка на часах совсем не движется!

На помосте у распорядителя был большой транспарант с нарисованными на нем цифрами, обозначающими время. Сейчас стрелка указывала на 216. Над ней была табличка:

Протанцовано часов: 216

Осталось пар: 83

— Как твои ноги?

— Чертова слабость еще не прошла, — пожаловался я. — Этот грипп — жуткая вещь.

— Некоторые девицы думают, что для победы надо будет продержаться по меньшей мере две тысячи часов, — произнесла вдруг Глория.

— Надеюсь, нет, — содрогнулся я. — Не верю, что кто-то сможет столько выдержать.

— У меня уже туфли разваливаются, — сказала Глория. — Если не подсуетимся и не найдем спонсора, я скоро останусь босиком.

Спонсором участников обычно становилась какая-нибудь компания или фирма, предоставляющая паре свитера со своей рекламой и обеспечивающая их за это всем необходимым.

Мимо нас проплыли Джеймс и Руби.

— Ты ей сказал? — спросил Джеймс, не глядя на меня. Я кивнул.

— Подожди-ка минутку, — возмутилась Глория, когда они уже начали удаляться. — Это что ты себе позволяешь — договариваешься с ним за моей спиной?

— Скажи своей цаце, пусть лучше оставит нас в покое, — сказал Джеймс, по-прежнему обращаясь только ко мне.

Глория собиралась ответить, но, прежде чем ей это удалось, я оттащил ее подальше. Только скандалов нам не хватало.

— Засранец чертов, — бросила она.

— Он возмущен, — сказал я. — И к чему все это?

— А ну пойдем, — не унималась она. — Я ему покажу покой…

— Глория, — заметил я, — не лучше ли тебе последить за собой?

— Потише, потише, ребята, — шикнул кто-то. Я оглянулся. .Это был один из арбитров, Ролло Петерс.

— Да пошел ты… — огрызнулась Глория. Я почувствовал, как напряглись под моей рукой мышцы ее спины

— Тихо. Прекратите, — настаивал Ролло. — Вас слышат люди в ложах. Соображаете, где вы? В кабаке, что ли?

— Кабак бы не помешал, — буркнула Глория.

— Что да, то да, — поддержал я.

— Я вас предупредил, — насупился Ролло. — Повторять не буду. Зрители таких вещей не переносят.

— Зрители? Где ты их видишь? — съязвила Глория.

— Не беспокойтесь, оставьте это нам. — Ролло пронзил меня взглядом.

— Ну да, точно, — согласился я.

Он подул в свисток, и все остановились. Некоторые пары к этому времени вообще едва двигались, лишь бы их не дисквалифицировали.

— Отлично, дети мои, — сказал он, — а теперь устроим небольшой забег.

— Небольшой забег, ребята! — объявил в микрофон распорядитель Рокки Граво. Его голос из репродуктора разнесся по всему залу и перекрыл шум прибоя.

— Небольшой забег вокруг площадки… Попрошу музыку! — крикнул он оркестру, и оркестр заиграл. Пары поневоле зашевелились поживее.

Забег продолжался минуты две, а когда кончился, Рокки личным примером вызвал аплодисменты и потом сказал в микрофон:

— Взгляните на пашу молодежь, дамы и господа. Свеженькие как огурчики после двухсот шестнадцати часов всемирного чемпионата по танцевальному марафону, состязаний в мастерстве и выносливости. Ребятам гарантировано семиразовое питание — три главных блюда и четыре легкие закуски. Некоторые за время состязаний даже прибавили в весе; штат наших врачей и медсестер находится наготове и неустанно заботится о том, чтобы все участники были в наилучшей спортивной форме. А теперь я попрошу пару номер четыре, Марио Петрони и Джеки Миллер, о сольном выступлении. Ну, покажитесь нам, номер четыре. Вот они, дамы и господа, не чудесная ли парочка?!.