Солнце восходит в мае - Алиса Габриэлян Страница 3

Последней фразы уже никто не услышал, потому что заговорили разом все. Такого никто не ожидал. Каждый писатель ждет чуда — мечтает, чтобы его опубликовали. У всех присутствующих вдруг появился такой шанс, нужно только удивить, создать нечто потрясающее.

Нелли начала что-то рассказывать Мише, но тот даже не попытался ее послушать: ему казалось, что узнать, о чем болтают девушки за соседней партой, куда интереснее. Он постоянно лез в чужие дела, потому что хотел знать все, даже то, что люди предпочли бы оставить в секрете. Нелли обиженно пихнула друга в бок и надулась, а он этого даже не заметил. Он был глупый и слишком умный одновременно — многое понимал в науке, но ничего не смыслил в жизни.

— Итак, — продолжил преподаватель, и все в аудитории притихли. — Свою работу вы должны будете подготовить к…

Александр, щелкая пальцами на одной руке, начал внимательно изучать календарь, который стоял на его столе.

— К шестнадцатому августа. Три с половиной месяца — это достаточно много. Надеюсь, вы успеете. Я верю в вас…

— А что, если не о чем писать? — спросила растерянная Нелли.

— Как не о чем? — не понял Александр. — Я же сказал написать о ком-нибудь.

— Я имела в виду, что делать, если нет вдохновения?

— Вдохновения?.. Вдохновение… — Преподаватель задумался. — Странная это штука.

— Но что делать-то?

— Что делать? Продолжать писать. Писать о чем угодно. Писать обо всем, что вокруг. Писать обо всем, что видишь. И не думать о вдохновении. Иногда оно опаздывает, — сказал Александр, взглянув на Женю, и Нелли уставилась на друга. — Да? — спросил преподаватель у него. Женя кивнул в ответ, чувствуя неловкость от количества взглядов, прикованных к своей персоне.

— То есть нужно просто писать? Всегда и везде? — уточнила Нелли, и присутствующие вновь перевели взоры на девушку. Женя выдохнул.

— Да, — услышал он чей-то решительный голос, а потом осознал, что говорит он сам. — Нужно продолжать, даже если нет вдохновения, потому что однажды, когда оно придет, ты поймешь, что ни на что не способен.

— Да ладно тебе. Всегда можно все исправить! — воскликнула Рина, заинтересованно повернувшись в сторону Жени.

— К сожалению, он прав! — сказал Александр немного расстроено. — Например, музыкант должен все время играть на своем инструменте. Хотя бы час в день. Он должен играть, он не должен останавливаться, иначе потом наверстать будет слишком сложно. Это возможно. Но это тяжело. Не каждый с этим может справиться. Далеко не каждый… Так же и художник. Он должен постоянно рисовать. Хотя бы для самого себя. Чтобы кисть продолжала его слушаться… А писатель… Писатель должен писать. Наблюдать, рассуждать и писать…

— Ладно! — сказала Нелли. — Я поняла.

— Хорошо! — ответил Александр. — Можете идти.

Вокруг Жени все шумели, но он ничего не слышал. Думал о своем. Рина подошла к преподавателю и начала у него что-то расспрашивать. Жене все это казалось кинокартиной, где его место было в зрительном зале. «Зачем он обратился ко мне? Что я должен делать? Я ничего не исправлю».

Он пришел в себя, когда Нелли подошла к парте и пощелкала пальцами у друга перед глазами. Она улыбнулась, и они неторопясь вышли на улицу. Миша и Марк уже ждали их у входа.

Людей в городе было море. Все куда-то торопились и толкались, как в любой другой день. Город плавился от жары, и жители с нетерпением ждали наступления майских выходных, во время которых синоптики предсказывали небольшой спад температуры.

— Женя, а что это только что было? — спросила Нелли, еле поспевая за друзьями, которые шли намного быстрее ее.

— Ты о чем? — спросил Женя, делая вид, что понятия не имеет, о чем речь. Именно сейчас он не хотел ничего объяснять.

— Ты понял. Ты ведь все прекрасно понял. Зачем Александр завел этот разговор про музыкантов? Он ведь имел в виду тебя, да? Ты снова начал играть? Я видела, что он обращался к тебе, когда обо всем этом говорил.

— С чего ты это взяла? — все еще отнекивался Женя, старясь не смотреть в глаза подруге.

— Просто ответь ей! — бесцеремонно влез в разговор Миша. Он вновь был не в настроении, это уже стало его обычным состоянием.

— Ну, допустим! — наконец ответил Женя, не желая дальше продолжать разговор.

— Почему ты не сказал? — Нелли была слегка рассержена и не собралась отступать.

— А зачем? — спросил он, усмехнувшись.

— Ну, мы друзья вообще-то! — обиженно воскликнула девушка. — А друзья все друг другу рассказывают. Это называется дружбой…

— Разве так важно, что я начал снова играть?

Женя искренне не понимал, почему его подруга рассердилась. Полгода назад он достал из шкафа скрипку, про которую уже давно забыл. Он выкинул ее из жизни, словно отнес когда-то на помойку. Он сам не понимал, почему его в тот момент так потянуло взять в руки смычок. Первые попытки были настолько ужасны, что ему стало грустно, и он просидел весь вечер со скрипкой в руках. Инструмент отказывался выдавать хоть что-то стоящее. Каждый день Женя начинал заново — он не повторял, а снова учился. Он чувствовал себя первоклассником, но на этот раз мама не заставляла идти на занятие в музыкальную школу. Теперь он делал это сам. Он не рассказывал об этом друзьям потому, что ему казалось это чем-то сокровенным. Он хотел, чтобы эта тайна принадлежала только ему.

Он вздохнул. Нелли пожала плечами и посмотрела на Марка и Мишу, пытаясь найти в них поддержку, но тех вообще не интересовала данная тема.

— Ну, ты мог бы рассказать, — сказала Нелли, пытаясь не выглядеть обиженной, хотя это с трудом получалось.

— Слушай, а с чего вдруг ты снова играешь-то? Ты бросил много лет назад, ты же говорил, что это скучно, — вдруг осенило Марка.

— Я передумал! — воскликнул Женя. Ему уже ужасно надоел этот разговор, и он бы с удовольствием перевел тему на что-то другое. «Давайте о чем угодно, только не об этом».

— И давно ты передумал? — продолжала Нелли.

— Ну… полгода…

— С ума сойти… Полгода… — не унималась подруга, но перехватив Женин взгляд, быстро сменила тему. — Вот я совсем не знаю о чем писать, — Женя с трудом понял, о чем она. — Может это не мое? — продолжала девушка. — А вы еще не решили, про кого будете писать?

— Нет, конечно! — ответил за всех Миша рассерженно. Ему никогда не нравилось, как Нелли обрывала разговор, и теперь пытался уловить нити новой беседы.

Миша был обладателем, пожалуй, самого скверного характера. Вечно чем-то недоволен, обожает сам отвечать за всех своих собеседников. Женя долго привыкал к своему новому другу, который жаловался абсолютно на все: в пиццу положили мало оливок, в магазинах большие очереди, лимон не достаточно желтый, третий курс в университете слишком скучный, группа слишком глупая, преподаватели не достаточно квалифицированные. Он с трудом выносил общество людей, знающих меньше трех языков. Миша Гусев был настоящим снобом, и Женя понятия не имел, почему он был так счастлив, когда тот впервые пришел к нему смотреть фильм. Женя не понимал, почему общается с этим человеком, но, в конце концов, друзей не выбирают.