Обменные курсы - Малькольм Брэдбери Страница 29

Книгу Обменные курсы - Малькольм Брэдбери читаем онлайн бесплатно полную версию! Чтобы начать читать не надо регистрации. Напомним, что читать онлайн вы можете не только на компьютере, но и на андроид (Android), iPhone и iPad. Приятного чтения!

Обменные курсы - Малькольм Брэдбери читать онлайн бесплатно

Обменные курсы - Малькольм Брэдбери - читать книгу онлайн бесплатно, автор Малькольм Брэдбери

– Помните, Петворт, – говорит она. – Подойдите к этой мерзавке через два часа, пусть она отдаст вам паспорт. В одиннадцать, пожалуйста, позвоните вашей Лотти и передайте ей страстный привет Плитплова. А теперь мне можно идти? Вы всё запомнили?

– Конечно, – отвечает Петворт. – А что будет завтра?

– Ой, товарищ Петвурт, вы уже делаете мне нервотряпку, – говорит Любиёва. – Вы читали программу? Что-нибудь из нее легло вам в голову?

– В чужой стране так трудно всё упомнить.

– Особенно, думаю, вам. Я прихожу в девять, сюда, мы едем в минъстрати, там официальные приветствия. Наденьте хороший костюм, если он у вас есть. Не забудьте сперва позавтракать, или тут тоже нужна будет моя помощь? Пейте молочко, кушайте кашку, товарищ Петвурт?

– Нет, я справлюсь, – отвечает Петворт.

– Знаю, я ненормальная, что оставляю вас, – говорит Любиёва, встряхивая головой, – но вы не вся моя жизнь, вы должны иногда быть сами по себе. Или, если вам не нравится, вернитесь к разлюбезным дамам.

– Нет, думаю, лучше быть осторожным. – Петворт прикладывает указательный палец к носу.

– Да, наверное, – смеется Любиёва. – Утром я спрошу, хорошо ли вы себя вели.

Она поворачивается и выходит мимо швейцара на темную площадь, под мигающие вывески. Из-за угла появляется освещенный трамвай. Любиёва в длинном сером пальто бежит за ним, вскакивает на остановке и уезжает в какую-то свою неведомую жизнь. Петворт тоже поворачивается и идет по указателям искать ресторан «Слака».

IV

Прошел час. Петворт по-прежнему сидит в ресторанном зале гостиницы, в свете люстр, и ждет, когда принесут заказ. Зал огромный, столов на шестьдесят, каждый застелен белой скатертью. Скатерти, видимо, недавно выстирали в ближайшей речушке, от них пахнет тиной и сыростью. Накрытые столы создают ощущение пустоты, поскольку занято всего шесть. Тем не менее метрдотель, как все метрдотели, усаживает Петворта в темном углу, под шумным вентилятором, возле кухни с ее разнообразными запахами. Кухонная дверь часто открывается, выходят официанты в черных фраках. Они обходят зал, торжественно неся мельнички для перца, и старательно не приближаются к клиентам.

– Крякьякіі, – сказал Петворт некоторое время назад, когда один официант неосторожно прошел мимо его стола.

– Негативо. – Официант остановился, отрицательно мотнул головой и забрал со стола большую часть приборов.

– На? – переспросил Петворт.

– На, – подтвердил официант. – Курбіі чурба, саркіі банату. Та?

– Та, – кивнул Петворт.

– Тринкіі? – спросил официант.

– Тринкіі? – вопросительно повторил Петворт.

– Та, тринкіі. – Официант указал на пустой бокал. – Пфин oн оліі?

– Ну, – сказал Петворт, – пфин.

– Та, пфин. – Официант взмахнул мельничкой для перца и ушел в кухню. С тех пор он больше не появлялся, хотя другие официанты выходят и циркулируют по залу, тщательно огибая столик, за которым сидит Петворт. От скатерти поднимается влажный пар, на подставке стоят флажки двадцати наций, но английского среди них нет. Дверь кухни открывается, выходит официант, забирает флажки и снова пропадает.

Петворт сидит и ждет, как всякий путешественник, чудес, выпивки, приключений, нежданного романа, кареты, которая вдруг остановится его забрать, всего того, что разъезды обманчиво сулят, но никогда не приносят. Столик перед ним пуст, напротив – незанятый стул. В центре зала – небольшая эстрада, на ней – типичный оркестр, пятеро цыган в широких рубахах без энтузиазма пиликают на скрипках, время от времени поглядывая на часы. Пока Петворт ждет, к цыганам присоединяется фольклоровая песельница – дама со стрижкой из послевоенных кинофильмов, кокетливо закрывающей один глаз, и очень красными губами. На ней широкое платье с оборками и глубоким вырезом, оголяющим крутые, по моде давних лет, плечи. Она складывает губки бантиком, берет микрофон и начинает петь какую-то мрачную старинную балладу. Она полурыдает, полупоет, пригибает колени и встряхивает волосами; груди вздымаются на вдохе и опадают на выдохе. Манера несовершенна, жесты искусственны, но в пении чувствуются тоска и опустошенность, как и в самом Петворте, который сидит здесь, безликая личность, скучным воскресным вечером в далеком чужом городе, в большом ресторане, где не подают уток. Слушать особенно нечего, но он слушает, потому что есть какая-то убедительность в певице, которая поет о муках, страданиях и измене. Она смотрит на него, их глаза встречаются. Из кухни возникает официант с полной тарелкой и бутылкой красного пфина.

Петворт начинает есть, песня продолжается. Песельница смотрит на него и поет – наверное, об измене, которая таится в любой нежности, о пустоте и жестокости всякой любви, о неизбежности одиночества. Петворт ест курбіі чурба, который мог бы быть погорячее, а вообще вполне недурен, слушает и думает об исписанном граффити Лондоне, о долгом перелете, о таможенном лабиринте, о растерянности в вестибюле, о непомерно большом номере. Тарелка пуста, официант заменяет ее новой, песельница начинает новую песню – кажется, о неверности, о лжи и обмане, о муках самоистязания. Петворт берется за саркіі банату, вкусное, разве что, пожалуй, чересчур острое на западный вкус, прихлебывает пфин, с неплохим букетом, но несколько водянистый, и думает о доме, о скучающей жене в садовом шезлонге, потом о странном птичьем лице Плитплова, о зорких, требовательных глазах, от которых становится не по себе.

– Кафьяфіі? – спрашивает официант, забирая тарелку. – Та, – отвечает Петворт, чувствуя растущую лингвистическую уверенность. – Та.

На эстраде фольклоровая песельница, поводя подолом платья так, что видны отороченные рюшами панталоны, исполняет что-то веселое, искрометное. Петворту приносят чашку кафьяфіі, который состоит из бурой водички пополам с гущей и явно не подлежит употреблению внутрь. Песельница раскидывает руки, кланяется, улыбается, выслушивает аплодисменты и уходит. Петворт хлопает, смотрит на часы, видит, что скоро одиннадцать и пора звонить домой, подписывает счет паркеровской ручкой и выходит в вестибюль.

Вестибюль изменился. Почти весь свет погашен, народ разошелся. «Деньги меняем?» – шелестит голос из-за темной колонны. Красные кресла почти опустели, только мужчина в плаще и большой шляпе по-прежнему смотрит из темноты на безмолвную площадь. Трамваи не ходят; темный город живет неведомой жизнью, полной опасностей и обманов, отваги и малодушия, предательств и ночных арестов. Девушка с залакированными волосами одиноко сидит за стойкой под надписью «РЪГЫСТРАЫІІ» и читает книжку при свете лампы; когда Петворт подходит, она не поднимает головы.

– Слибоб, пассипоти? – говорит Петворт.

– Ха? – спрашивает девушка.

– Петворт, пассипоти, – говорит Петворт.

– На, – отвечает девушка.

– На пассипоти? – удивленно переспрашивает Петворт.

– Перверт, он всё еще в милиции, – говорит девушка.

Перейти на страницу:
Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии / Отзывы

Комментарии

    Ничего не найдено.