Отчий сад - Мария Бушуева Страница 29
Отчий сад - Мария Бушуева читать онлайн бесплатно
«Сестра все-таки, — осклабился Сергей, — приятно иногда поболтать о том, о сем».
Наталья бы и сегодня не пришла — Кирюшка позвонил. И отца волновать не хотелось, начнет переживать, по
чему среди детей нет лада. Но главное — она побаивается Сергея: когда время так стремительно повернулось в другую сторону, когда сотрудников Сергея бомбят в прессе, величая «наследниками сталинизма», когда офицеров увольняют каждый день десятками, он способен на все. Настроение у него самого ужасное. Ведь он уже настоящий алкоголик. Такие и убить могут в состоянии похмелья. Ненависть его к ней с годами не ушла, как Наталья надеялась, а наоборот — усилилась до страсти. Страстная ненависть, как писали когда-то в романах.
У Натальи все-таки ребенок, Дашка. Разжалобил ее тогда Мура — такой неловкий, толстый, слабый. И вот — его копия растет… Чуть улучшенная, правда.
…Но в понедельник Наталья подает на развод. Жить так больше нельзя. Нельзя. Один Митя знает, как бывает ей плохо. Один Митя понимает все.
На эту скамейку сядем? Она не только что покрашенная? Что ты, приглядись. Такая тусклая. Митя смеется. Наташка, ты букашка. Но грязноватая зато. Обиделась, что ли, намного? Газету постелим. Села. Прохладно, а? Да нет. Так да — или нет? Черемуха, наверное, расцветает. А пахнет, пахнет — у… Правда, я стала красивей? Ты? Конечно. Хотя… Что «хотя»? А какая кошка — гляди. Странный субъект на нас глазеет. На твоего Мурку похож. Ага, точно. А знаешь, моей матери он сразу понравился, за ним, мол, как за каменной стеной. У этого гражданина явно какой-то к нам интерес. Сигаретку хочет, вот и все. Стена, которая если рухнет, то придавит! И знаешь, самое ужасное… ну, ты не слушаешь! Перестань ты на него глядеть сам — и он отвалит. Ладно, ладно, у тебя, кстати, носик покраснел. Ты будешь меня слушать?! Я к тебе как к исповеднику! Буду, буду. Ага, знаешь, что у тебя магическая улыбка. Магическая — это как? Способная отворять все двери и все сердца. То есть, как все подлецы, он был весьма обаятелен? Ну, слушаешь?! Я рассержусь! Внимательнейшим образом, моя рыбка. Я не рыбка. А кто ты?
Я — кошка, гуляющая сама по себе. Не сказал бы. Вот оттого я сейчас и страдаю. Слинял. Я же говорила — перестань на него зыркать — и он уйдет. Гадкий какой-то, мрачный, неприятный тип. А глаза сладкие. У всех гадов сладкие глаза. У змей — нет, и у удавов — нет. Самое ужасное, что я поняла, кого мне Мура напоминает! Кого? Моего отчима — завхоза. Это за ним моя мамаша была, как за каменной стеной. К нему она тогда и сбежала. Но ведь какая-то история произошла, измена, да? Изменато изменой, но ведь могла уйти и к библиотекарю. Может, она не любила читать? Остришь. Так что, он прямо именно завхоз? Именно и прямо, хотя назывался «замдиректора по административно-хозяйственной работе». Понятно. И очень напоминает? Вообще, точно, Мура — по виду — классический трактирщик из сказки. Ужасно, ужасно, я не могу с ним больше, он постоянно после своего киоска приволакивается пьяный, брюки бросает на пол, грязные носки на мое трюмо… м-м-м… я не могу с ним больше, такой толстый. Знаешь, толстые люди бывают очень красивыми, даже грациозными. Бывают. Но пьет — это тяжело. Мне постоянно снится один и тот же сон: какой-то мужчина, я не вижу его лица отчетливо, гонится за мной с ножом. Почти четыре года мне снится этот сюжет — в разных комбинациях: то я выхожу из трамвая — он следом, то я бегу по темной аллее — он за мной, последний раз мне снилось, что я в машине, и вдруг вижу в зеркальце, что мою машину преследует другая, а в ней — этот мужик, меня охватывает ужасный страх — что делать?! — сейчас он точно меня догонит, вдруг я вижу, что рядом со мной в машине старушка, в платке, простая очень, знаешь, такими изображали когда-то крестьянок, и она, не помню, то ли что-то говорит, то ли показывает мне кнопку — около руля — которую нажав, сразу связываешься с милицией — я чувствую, что спасена
— и просыпаюсь. Ты думаешь, что этот мужчина — Мура? А может, это символическое выражение твоей скрытой агрессии, твоего против него раздражения? Нет,
Мура, Мура! Или… Наталья как-то растерянно смотрит. Стряхивает пепел — она по-прежнему много курит. Ты думаешь — мое раздражение?
А возможно, это какой-то другой человек, не Мура, произносит он. Она вздрагивает. Другой?! Но кто?! Поищи в своем подсознании. Он коснулся ее плеча. Пойдем.
Ритка примчалась к нему вечером, привезла жареного мяса, картофель в банке, салат, даже один свежий огурчик с огорода свекровки — это тебе не с рынка, неизвестно откуда, а собственный! Но рано еще у нас для овощей. Но главное, ради чего она неслась сегодня — не терпелось показать новые фотографии малышки Майки, и х Майки!
— Дай их мне. Девчушка, как все дети, мила.
— Глаза, к сожалению, не зеленые. — Ритке так хотелось, чтобы зеленые были: получились голубые. — Но ведь красавица будет, а, Мить? Звезда эстрады! А кокетка такая — страх. Ленька ей то одно платьишко, то другое
— три года, а гляди-ка, уже капризы: нет, хочу класное! класное! класное! «Рэ» пока не выговаривает. Кроссовочки привез — Кристинке такие и не снились. Майка ведь у него любимица! — Ритка странно хмыкает.
— Кстати, прекращай таскать мне еду! Инесса тут както пирогов нанесла…
— Инесса?!
— У меня уже есть деньги.
— Это сколько же у вас денег, Дмитрий Антонович, сто монет раз в сто лет? А Инессу задавлю, вот тигрица поганая!
— Говорю — есть.
— Врешь ведь, как всегда, порядочный ты мой. Господи, как ты ужасно жил — нищий ведь! Раньше хоть пенсия Юлии Николаевны была, в то время и это было много, а когда деньги поплыли — ужас. Свекровка моя Дебора чуть с ума тогда не сдвинулась — у нее все сбережения на сберкнижке сгорели в одночасье.
— Нищий?
— А что — хоть к церкви милостыню просить! Слава Богу, одни старые джинсы были, да я отдала тебе поношенный Лёнин свитер…
— А что, вполне, кстати, хороший.
— Леня плохие вещи не покупает. Да и кроссовки его, и футболки.
— Приодела ты меня!..
— Сволочи все вашем союзе! Бездари и сволочи, сделали себе карьеру в свое время!
— Ну почему уж так совсем, старики есть неплохие, старая такая гвардия, и кое-кто уже появился из новых.
— А ваши известные, один народный даже, его «Ленин и дети» у нас в актовом зале школы висела. И еще одна: «Дорога века». Тебе Юлия Николаевна тогда правильно говорила — съезди, напиши на тему труда. Можно было вполне хорошо написать.
— Но сейчас, — смеялся он, — сделать работу с какойнибудь стройки с пролетариями — это уже авангардизм.
— Но ты бы все равно создал… какую-нибудь… тарабарщину, одним словом. Я даже твоих названий не понимаю: «Улыбка летаргии» — кошмар!
— А «Смородиновый дождь», а? Нормально? Да, она права, конечно, питался он, можно сказать, манной небесной. Одну-две работы брали на коллективные выставки — и то считал счастьем. Какое-то безразличие охватывало. Но многое делал автоматически — полтора года после смерти бабушки выпали полностью, дальше помнил фрагментами. Словно в летаргическом сне был, «Улыбка летаргии» — своего рода автопортрет. К заказам не подпускали, у них семьи, надо кормить, а ты — сдыхай. И плодили свои натюрморты с обязательной рыбой на блюде — шедевры для столовых, роскошные пионы — для комнат отдыха в санаториях, портреты руководителей для кабинетов. Теперь появились циники. Да и среди тех такие были. Ты же, мол, Дмитрий, что-нибудь настоящее сделаешь даже по заказу, а народу нужна пошлость,
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии